Книга Король и император - Гарри Гаррисон

— Хунд, я не думаю, что это правильное мнение. Сам посуди: если боги становятся сильнее от веры в них, то сколько всего на свете существует людей Пути и сколько христиан? Если Христа поддерживает вера сотен тысяч, то в наших богов верит вдесятеро меньше, — значит, наши боги давно треснули бы, как орех на наковальне.

Хунд невесело рассмеялся:

— Я сам когда-то был христианином. Думаешь, истово молился? Как бы не так. Я верил, что, если не заплатить церковную десятину, лачугу моего отца сожгут дотла. В мире много христиан, ты прав. Один из них — король Альфред. Шеф мне однажды рассказал, как короля Альфреда приютила вдовая старуха и заставила печь лепешки. Она тоже была христианкой. Но не все люди церкви — христиане. И не все, кто произнес шахаду, верят в Аллаха. Они не верят ни во что или верят в шариат, а твои соотечественники, Соломон, верят в свои священные книги. Не думаю, что такая вера имеет значение. Ведь, если боги созданы нами, их нельзя обмануть, как мы обманываем самих себя.

— А если единый король перестал верить в своих богов? — спросил Торвин.

— Из этого не следует, что боги перестали верить в него. Ведь они появляются из разума других людей, а не только из его собственного. Позвольте мне попробовать мое средство. Но сначала вот что. Эта женщина — уберите ее подальше. Сдается, у нее есть такая же сила, как у ее отца — Бескостного, дракона-оборотня.

Жрецы переглянулись, взглянули на догорающий костер и, ни слова не говоря, кивнули.

Шеф принял протянутый Хундом кубок, но посмотрел не на снадобье, а в глаза своего друга детства — а теперь, возможно, соперника или врага.

— От этого питья мне приснится отец?

— У тебя снова будет видение, как раньше.

— А если отец ничего не хочет мне сказать?

— Тогда ты, по крайней мере, будешь знать это наверняка!

Шеф поколебался и осушил чашу. Знакомый затхлый привкус.

— Но я не уверен, что хочу спать.

— Тогда бодрствуй. Видение все равно будет.

Хунд забрал чашу и молча вышел. Шеф остался один-одинешенек. Свандис исчезла, и никто не знал куда. Бранд и остальные его избегали. Он сидел в закутке верфи, прислушиваясь к отдаленным торжествующим голосам. Катапультеры отмечали победу над греческим огнем и «Волком войны». Шеф предпочел бы праздновать вместе с ними.

Через некоторое время комната поплыла перед глазами, их застилали разноцветные вспышки и завитки. Шеф обнаружил, что рассматривает их с маниакальным вниманием — словно это поможет удержаться и не соскользнуть к тому, что уже ждет его.

Когда зрение якобы прояснилось, он увидел перед собой гигантское лицо. Один только нос был больше всего Шефа, глаза казались черными омутами, за кривившимися губами блестели огромные зубы. Лицо смеялось над ним. В уши ворвался ужасный рев, Шеф пошатнулся от ударившего как шквал хохота. Он снова ощущал себя мышью. Мышью, застигнутой хозяином дома на кухонном столе. Он завертелся, съежился, стал искать, где спрятаться.

Хлопок — и что-то его накрыло. Ладонь. Снизу просачивался свет, и пока Шеф полз к отверстию, внутрь проникли два пальца другой руки, большой и указательный, и, словно вишенку, подхватили его с поверхности стола. Пальцы сжимали туловище, не сильно — пока не сильно. Шеф знал, что достаточно им сжаться посильнее — и его внутренности полезут наружу изо рта и заднего прохода, как если бы его придавил спускающийся по каткам корабль.

С обращенного к нему лица не исчезала дикая усмешка. Даже в своем отчаянном положении Шеф смог понять, что это лицо душевнобольного. Не просто душевнобольного, а безумца. Шеф узнал того, кто был прикован рядом с плюющимся ядом змеем. Это тот, кого освободил божественный отец Шефа и от кого Шеф потом прятался на гигантской лестнице возле змеиного погреба богов. Локи. Локи свободный, каким его изначально создали боги.

— А вот и любимчик моего брата, — стал издеваться Локи таким густым басом, что его с трудом можно было слышать. — Брат освободил меня, но, похоже, он не рассчитывал, что ты попадешься в мои руки. Не раздавить ли тебя прямо сейчас, чтобы покончить со всеми его планами? Я знаю, ты в меня не веришь, но все равно ты умрешь в этом сне. И какая-то часть тебя навеки останется здесь, со мной.

Шеф не мог ответить, но продолжал оглядываться по сторонам. Где его отец Риг? Где другие боги? У Локи наверняка много врагов.

— Или бросить тебя моим питомцам? — продолжал голос.

Рука наклонила Шефа так, что он смог посмотреть вниз, под стол. Ноги безумного бога тонули в куче шевелящихся змей. Время от времени они кусали Локи, Шеф видел их ядовитые зубы, ощущал запах яда.

— Я принял так много яда, что уже не чувствую его, — захохотал безумец. — У меня есть и другие питомцы, некоторых ты уже видел.

Новый поворот — и перед Шефом открытое море, из него выныривают и снова исчезают гигантские мокрые спины. Это касатки, киты-убийцы, которые чуть не добрались до Катреда и самого Шефа, убили Вальгрима Мудрого и всех его людей в гавани Храфнси. Но это хотя бы теплокровные животные, похожие на человека даже в своей хитрости и коварстве. Шеф видел и других, у них были гнусные стылые глаза над мерзкими зубами, а что внизу — еще хуже. Шефа прошиб холодный пот при мысли, что его жизнь может кончиться в челюстях такой твари, даже не осознающей, что она делает.

— Хорошо, очень хорошо, что тебе страшно. Но не стоит бояться слишком сильно. Ты мне еще пригодишься, человечишка. Ты уже сослужил мне неплохую службу. Греки сжигают людей заживо, арабы сажают их на кол. Но ты можешь убивать на расстоянии. Ты можешь нести смерть с небес. Ты, с твоими удивительными факелами и непонятными машинами. За этим кроется больше, чем тебе когда-нибудь доведется узнать. И ты направишь людей по верному пути. По моему пути. И тогда заслужишь мое благоволение. Я был не в силах помочь моему фавориту, которого ты прикончил в воде, Ивару Женоубийце, потому что я был прикован. Но теперь я свободен. Есть что-нибудь, за что ты хочешь отомстить, как хочу я и хотел Ивар?

— Нет. — Ответ прозвучал, как птичий щебет, как писк мыши у кошки в лапах.

Шеф был полумертв от ужаса. Локи задал вопрос. Ответ известен. Нет смысла лгать.

Безумное лицо склонилось к Шефу. Он поймал себя на том, что старается представить, как оно выглядело бы без шрамов и язв от змеиного яда, без этого выражения гневного мстителя. Словно пытаешься угадать, какими стали бы черты закаленного в боях ветерана, если бы его жизнь сложилась по-другому.

Большой и указательный пальцы надавили на туловище Шефа, но еще не в полную силу.

— Смотри туда.

Шеф увидел грандиозный мост, который в то же самое время был радугой, а в его конце холодно посверкивали стальные лезвия.

— Все боги, мой отец и братья, ушли по мосту Биврёст, и Один вызвал свой Эйнхериар, чтобы охранять его. Они думают, что я пойду по мосту на приступ, с моими союзниками-гигантами и с детьми, чудовищным отродьем Локи. А знаешь, почему я не пойду на приступ?