Книга Перстень Иуды - Сергей Куликов

– Я так волновалась, Старх, – она взяла его под руку, прижалась, искоса бросила свой завораживающий взгляд из-под тонких бровей. – Говорят, там тридцать человек погибли… Хорошо, что ты запретил мне приходить…

– Прекрати панические разговоры! – одернул ее Аристарх. – Трое убиты, пятеро ранены, но и эта информация разглашению не подлежит! А этого кровавого негодяя я застрелил вот этой самой рукой!

Он был левшой, и когда вытянул вперед растопыренную кисть, Татьяна увидела на безымянном пальце львиную голову с черным камнем в распахнутой пасти. Странно, но сейчас она не произвела на нее пугающего впечатления.

– Это тот самый?

Аристарх перехватил ее взгляд и несколько смутился.

– Да, трофей. Хочу проверить – правда ли, что он приносит удачу…

Он спрятал руку в карман и перевел разговор на другую тему.

– За успешно проведенную операцию я награжден именным оружием, – он похлопал по новой кобуре. – Это специальная модель нагана – укороченная, можно незаметно носить под одеждой…

– Как интересно, – сказала Татьяна, хотя на самом деле никакого интереса к оружию не испытывала.

Аристарх приободрился и выпятил грудь.

– И по службе получил повышение. Теперь я старший сотрудник по особым поручениям! Вот! – он ткнул пальцем в черные кубики на рукаве. – То не было должностей, а теперь вдруг появились…

– Молодец, я тебя поздравляю! – на этот раз она была искренней: выше должность – больше зарплата, да и мысли о женитьбе прибавляются…

Они не торопясь шли по Садовой, затем свернули на Большой проспект и спустились на набережную. Здесь было многолюдно, суетно и как-то по-праздничному весело. Визжалов выделялся среди толпы штатских. Татьяне было приятно идти рядом с таким броским мужчиной в форме очень серьезного ведомства. Вот только жадные взгляды встречных женщин ужасно раздражали.

«Какого черта вы смотрите, это мой кавалер!» – хотела закричать она, хотя и не была уверена, что это действительно так. Уж больно холодно держится Аристарх, похоже, любовь прошла… Но тогда зачем он пришел?

Мелкая речная волна билась о гранит набережной, белый колесный пароход притерся бортом к причалу, матросы сноровисто притянули его канатами к чугунным кнехтам, на которых поверху было написано: «Чугун. – лит. заводъ Пастухова, 1889 г.»

Пахло водой, свежестью и надвигающимся дождем. Из ресторана «Богатяновский» вывалилась веселая компания: двое солидных, упитанных мужчин в светлых костюмах и две раскрасневшиеся женщины. Пошатываясь, они стали грузиться в подкатившую пролетку.

– После ресторана хорошо прокатиться на извозчике, – сказал Визжалов и улыбнулся неизвестно чему. – Правда, Танечка?

– Наверное…

– Может, зайдем в бар? – предложил он, все так же странно улыбаясь.

– Я угощу тебя шоколадным мороженым. И шампанским. А сядем во-о-н за тем столиком у окна…

И тут ее бросило в жар. Именно в этом баре и именно за этим столиком сидели они с «Карлом Ивановичем» в день знакомства. И ели шоколадное мороженое с шампанским… А на извозчике поехали из ресторана к нему домой… Значит, Аристарх все знает! Но откуда?

– Я не хочу шампанского, – произнесла она. – И мороженого не хочу. И на извозчике ехать не хочу тоже…

– А чего же ты хочешь? – спросил Визжалов. Он все еще улыбался, но одними губами, отчего улыбка казалась приклеенной.

– Не знаю.

– А я знаю. Поехали! – он поднял руку, подзывая следующего лихача.

– Куда?

– Ко мне домой.

– Зачем?

– За тем самым! – с раздражением произнес Аристарх. И с силой взял ее под руку, точно так, как «Карл Иванович». Не вырвешься. Впрочем, она и не собиралась вырываться.

Извозчик провез их по набережной, потом поднялся по Богатяновскому спуску до Садовой, свернул направо. Копыта звонко цокали о булыжную мостовую. На Крепостном пролетка остановилась. Они зашли во двор, поднялись по металлической лестнице, прошли по длинному коммунальному коридору, в котором пахло сгоревшей картошкой, и наконец оказались в небольшой комнате с высоким потолком и узким, вытянутым вверх окном.

Здесь не было ни дорогой мебели, ни картин, ни статуэток. Стол, шкаф, узкая железная кровать, застеленная по-солдатски и накрытая защитного цвета одеялом.

– Есть хочешь? – спросил Визжалов, с усмешкой глядя, как она осматривается по сторонам.

– Нет.

– Ладно, потом поедим…

Он нагнулся, быстрым, хорошо отработанным движением задрал ей подол и моментально снял платье вместе с нижней рубашкой – так живодер сдирает шкуру с бараньей туши. Все произошло так неожиданно и стремительно, что она только и смогла, что ойкнуть, а Визжалов уже расстегивал бюстгальтер и стягивал трусы. В считанные секунды корреспондент «Пролетарского молота» Танечка Котик оказалась стоящей перед сотрудником ОГПУ Аристархом Визжаловым совершенно голой. И это было ужасно!

Нет, она уже не раз оказывалась перед мужчиной голышом. Но всему этому предшествовали объятья, поцелуи, признания в любви, клятвы и все такое прочее. Даже налетчик «Карл Иванович» дал ей возможность раздеться самой. А вот так обыденно-бесцеремонно с ней еще никто не обходился…

На улице было светло, и Визжалов, не раздеваясь, спокойно сел на стул, придвинул девушку к себе и начал разглядывать, как изъятую у грабителей статуэтку, которую предстояло идентифицировать. Он дважды повернул ее и, осмотрев со всех сторон, принялся ощупывать: потрогал груди, провел ладонью между ягодиц, потрепал густой черный мех внизу белого живота, вонзил руку между сомкнутых ног… Это были не страстные ласки прелюдии, от которых замирало сердце и по спине бежали мурашки, а какие-то холодные технические действия, напоминающие обыск или медицинский осмотр.

Наконец, Аристарх поднялся, быстро, как по тревоге, скинул с себя сапоги, форму и, оставшись в одних кальсонах, продолжил свои странные ощупывания и поглаживания.

Вконец расстроенная, Танечка с досадой произнесла:

– Ты бы хоть поцеловал меня, что ли…

– Потом, потом…

Кальсоны упали, и Котик, словно брошенная борцовским приемом, полетела на жесткую, так и не разобранную постель. Аристарх вскарабкался сверху. Заскрипели пружины.

Она смотрела на полуразрушенную лепнину потолка, слушала прерывистое дыхание партнера и думала, что это не любовная страсть, а какая-то схватка, обязательная и изнурительная работа. К счастью, она быстро завершилась. Наступил тот самый момент, когда расслабленные любовники отдыхают, обмениваются комплиментами, целуются. Ничего подобного не происходило: они по-прежнему лежали молча. Потом Аристарх произнес:

– Отец был путевым обходчиком, умер в восемнадцатом, мать – нянечка в больнице. Так?