Книга Перстень Иуды - Сергей Куликов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В блатном мире говорят, что перстень этот не простой, якобы он от нечистого, потому и фарт дает… Во всяком случае, Петька Дорохов зеленым пацаном в Ростов приехал, а уже через месяц «деловые» его за своего признавали: смелый, ловкий, удачливый, налеты серьезные за спиной… Недаром мы его столько времени взять не можем: и от погонь уходил, и засады чуял, и стукачей вычислял… Это все не случайно! Уж мы-то знаем…
Его товарищи многозначительно кивали головами.
Долгожданный звонок раздался около двенадцати.
– Здравствуй, моя красавица! – раздался уверенный голос «Карла Ивановича».
– Что это ты на телефоне сидишь? Я думал, тебя звать будут…
Это был прокол. Татьяна растерялась, но, взглянув на Аристарха, который прослушивал их разговор и, ободряюще улыбаясь, рисовал руками какие-то загогулины типа «Соври что-нибудь», собралась с мыслями.
– Секретаршу, Верочку, подменяю, – ответила она. – Да и твой звонок караулю…
– Не обиделась, значит, что я тебя сразу в койку уложил?
Лицо Аристарха закаменело. Татьяна почувствовала, как кровь прилила к щекам.
– Уж больно ты мне понравилась. Хотя я тут подумал…
В трубке повисла напряженная тишина.
– Что подумал? – сдавленно пискнула Татьяна.
– Да так, ничего… Я ведь потом бабам уже и не звоню. Только ты такая сладкая да пахучая… Вот и подумал: будь что будет, испытаю судьбу еще разочек!
– О чем ты? И почему голос такой печальный?
– Неважно… Давай сегодня погуляем красиво… С тройкой вороных, с цыганами… Может, напоследок придется, только мне все равно. Устал я…
– Я ничего не понимаю…
– А тебе и не надо ничего понимать. Это я все понимать должен. Почему ты меня по имени не зовешь?
– Не знаю. Правда не знаю. Уж больно имя у тебя сложное…
– А ты меня Петькой называй, так проще. Они нас слушают?
– Кто слушает, Петя? Странный ты какой-то сегодня…
– Может, и странный. Вечером все прояснится. Подходи в шесть ко входу в Николаевский парк.
– Хорошо, Петя…
Положив трубку, Татьяна расплакалась, и ее долго не могли успокоить.
* * *
Ровно в восемнадцать часов торжественный выезд ресторана «Золотой век» – лакированная черная карета бывшего городского головы, запряженная тройкой лоснящихся вороных коней, остановилась у свежевыкрашенных железных ворот Николаевского парка, который хотя и был переименован в Пролетарский, в народе назывался по-прежнему.
Из кареты упруго выпрыгнул изысканно одетый Петр Дорохов – в черном смокинге с атласными отворотами, белоснежной сорочке, черной бабочке и черном цилиндре. В руках он держал огромный букет белых роз. Ищуще оглядываясь по сторонам, он подошел ко входу, но Танечку Котик не увидел. Вместо нее с трех сторон к нему бросились крепкие мужчины в штатской одежде. Лицо налетчика исказила усмешка, столь же страшная, как оскал львиной пасти. Букет упал на землю, открывая два взведенных пистолета: блестящий никелем браунинг и вороненый кольт. Мгновенно загремели выстрелы, мужчины в штатском, не успев ничего понять, повалились на землю, как городошные фигуры, сбитые пущенной умелой рукой битой.
Сзади, отрезая бандита от кареты, мчались вооруженные люди в форме и штатском, но он и не собирался возвращаться, а напротив – побежал вперед и, проскользнув сквозь калитку, забежал в шелестящий молодой листвой, но довольно неухоженный и сильно заросший парк. А когда преследователи, мешая друг другу, сгрудились перед узким входом, в них полетела ручная граната. Взрыв расшвырял сотрудников ОГПУ и милиции, внеся в ряды уцелевших растерянность и сумятицу.
Седой, отстреливаясь с двух рук, побежал в заросли, и если бы его задерживал только угрозыск, то, воспользовавшись сумятицей, наверняка сумел бы уйти, тем более, что с противоположной стороны его именно на такой случай ожидал лихой извозчик Мишаня, которого он не раз использовал при налетах.
Но операции ОГПУ готовились тщательно и всегда имели значительные резервы дополнительных сил и средств. В кустах, слева от центральной аллеи, была скрыта засада из пяти красноармейцев, заканчивающих снайперские курсы, а с тыльной стороны парка выставлено оцепление из курсантов школы красных командиров, которые сразу же, как началась стрельба, на всякий случай схватили подозрительного извозчика, связав здоровенного мужика с ласково-уменьшительным прозвищем по рукам и ногам так, что Мишаня даже пикнуть не мог!
Петр Дорохов ничего этого не знал и, продираясь сквозь зеленую поросль, изо всех сил рвался к спасительной пролетке. Ему почти удалось оторваться: спасаясь от его меткого огня, преследователи рассеялись и отстали. Он думал, что совсем разорвал железное кольцо: оставалось пробежать всего около ста метров, привыкший к удаче, он был уверен, что подфартит и на этот раз. Но нет…
Неожиданно слева оглушительно загрохотали винтовочные выстрелы, большие быстрые пули сбивали ветки, стригли листву, со зловещим чваканьем вонзались в стволы деревьев. Седой бежал между ними как заговоренный, но сила заговора заканчивалась, и очередной девятиграммовый кусок свинца рванул его за бок, развернул и бросил наземь. Пистолеты выпали из ослабевших рук, он пытался ползти, и ему казалось, что это удается: вот она, пролетка, совсем рядом, сейчас Мишаня затащит его внутрь, и они умчатся навстречу свободе, лихой разгульной жизни и новым делам…
Но, увы – это только казалось. Руки бессильно царапали мягкую мокрую землю, оставляя прерывистые параллельные полосы, а тяжелое тело не двигалось с места. От боли и нахлынувшей слабости он почти отключился и не видел, как, тяжело дыша, подбежали два крайне возбужденных человека и, матерясь, принялись расстреливать его в упор из наганов. Но он уже ничего не чувствовал.
Тем более он не почувствовал, как с его руки сняли фартовый перстень, львиная морда на котором вовсе не скорбела, а скорей улыбалась.
Чекист Визжалов
ОГПУ знает все
В городе ходили ужасные слухи о том, как отчаянный налетчик перестрелял и забросал бомбами тридцать милиционеров у Николаевского парка. Аристарх не звонил, Танечка переволновалась и не знала – что и думать. Она неоднократно набирала заветный номер, но дежурный строго отвечал, что товарищ Визжалов очень занят и подойти не может. Что ж, по крайней мере Аристарх остался жив… Но почему он забыл о своем котике? В голову приходило только одно объяснение: узнал о ее грехопадении и решил прервать все отношения! Это было ужасно, она даже плакала по ночам. Из трех потенциальных женихов двое выпали из обоймы, а напуганный Антон Петрович даже избегал смотреть в ее сторону.
Но через три дня, без всякого предупреждения, Аристарх встретил ее после работы. На нем была темно-синяя гимнастерка, схваченная по поясу широким ремнем с портупеей и непривычно маленькой кобурой, галифе, заправленные в начищенные до блеска сапоги, малиновая фуражка с черным бархатным околышем и красной звездой, на рукаве нашиты три черных кубика. Лицо у него было бесстрастным и суровым, но по взгляду Таня поняла, что ласковые чувства полностью не испарились. Она приободрилась.
