Книга Пустоцвет - Nata Zzika

Домик со свежим ремонтом, мебелью, заезжай — и живи.

Обнаружив внутреннюю связь с «большим домом», Нина Михайловна пришла в восторг:

— Можно позвонить, не бегать через участок!

— Этот дом для прислуги строился, поэтому и связь провели, чтобы удобно было, если хозяевам что-то понадобится, — пояснил Корнев.

— А прислуга нам и не нужна теперь! — заявила тёща. — Я бездельничать не привыкла!

— Дело вам скоро найдется, — Гоша нашел глазами Марию, улыбнулся. — Месяц остался, потом принцесса заявит свои права на абсолютно всех взрослых! Так что, без домработницы и повара нам никак не обойтись. Не хочу, чтобы мои родные ходили, как зомби. Всё, всё, не обсуждается! Пойдемте лучше, в детскую, посмотрите опытным глазом. Может быть, нужно еще что-то добавить?

Комнату для малышки они устроили из второй смежной спальни.

Недавно закончился ремонт, в воздухе еще ощущался еле заметный запах краски.

Большая, очень светлая, с двумя окнами, выкрашенная в нежно-салатовый цвет, комната выглядела уютной и теплой.

Детская кроватка, пеленальный столик, диван, шкафчики для вещей и игрушек — ребенку тут будет отлично.

— На первое время кроватку поставим у нас в спальне, — говорил Георгий Маше. — Я читал — дети часто просыпаются по ночам, в другую комнату не набегаешься. А подрастет Поля, перенесем кровать в детскую.

Маша не возражала, только уточнила:

— Все-таки, не выбрал еще имя? Александра или Полина?

— Когда родится — увидим!

Случайно Георгий узнал, что в автомобильной аварии у Сомова погиб отец, а мать хоть и выжила, но потеряла возможность двигаться.

Подергавшись — рассказать или нет Маше? — он решил, что не зачем лишний раз её нервировать. Родит, тогда расскажет.

Как человек, прошедший через подобную потерю, Георгий сочувствовал Дмитрию, но удивился, почему тот не отвез маму в хорошую клинику, в Москву, например. Он бы извелся, изыскивая варианты, а Сомов, похоже, спокоен, будто это не его мать пострадала.

Чужая душа, конечно, потемки, но всё равно — мама, не кто-то посторонний! Если бы были живы его собственные родители… На руках носил бы.

Через некоторое время ему стало понятно — кто-то копает под бизнес братьев Корневых. Не слишком умело, но достаточно нагло, чтобы понять — кому-то не терпится.

Через некоторое время ему стало понятно — кто-то копает под бизнес братьев Корневых. Не слишком умело, но достаточно нагло, чтобы понять — кому-то не терпится.

Интересно, кому помешала его строительная компания?

Впрочем, вопрос, риторический.

Гоша напряг людей, включился сам и скоро выяснил — все нити ведут к Сомову.

Ах ты, паразит! Не живется спокойно, ведь у самого проблемы? Просил же, по-хорошему — отстань, живи своей жизнью! Ладно, если настаиваешь…

Спешить пока некуда, Егор выделил умного человека — пусть, не торопясь, собирает на Сомова досье. Придет время — пригодится даже самая незначительная, на первый взгляд, информация.

Впервые в жизни, Маше не надо было продумывать до мелочей, рассчитывать все, заранее напоминать — достаточно было один раз озвучить пожелание, как Гоша говорил: «Я сделаю».

И делал.

Сначала она терялась, а теперь привыкла и просто наслаждалась.

От готовки ее освободили, от уборки — тем более. Гошина бы воля — посадил бы жену в шезлонг, рядом служанку поставил — опахалом махать и еду с напитками подавать, и запретил лишний раз пальцем шевельнуть.

— Егор, я беременная, а не смертельно больная!

— Не шуми, дочка все слышит! Я читал, — и получасовая лекция.

Корнев, на самом деле, проштудировал весь Интернет, проглотив массу полезной и не очень информации, касающейся родов и новорожденных.

— Я буду присутствовать на родах, — заявил он пару месяцев назад.

— Егор, но… Я буду некрасивая, может быть, даже кричать стану. Это не то, что я хотела бы тебе показать.

— Переживу. Такой важный момент нашей жизни пропускать не собираюсь! Потом, я читал, что женщине легче, если муж рядом, помогает ей и всячески поддерживает, — Егор потянулся и поцеловал Марию в район носа. — Хочу первым взять на руки нашу малышку. Маш, она так пинается, что я вижу, как у тебя живот шевелится. Потрясающе!

Вот что с ним сделаешь?

Беременность протекала прекрасно, самочувствие и настроение у будущей мамы было замечательное. Еще бы — такая забота со всех сторон, столько любви, и все родные люди рядом!

Они еще раз вместе были на УЗИ, но ребенок повернулся спинкой, и кроме неё они ничего и не рассмотрели.

— Ничего, вот родится — налюбуемся, — утешил жену Егор.

Дмитрий, к счастью, больше не беспокоил, и Маша, погруженная в более приятные заботы, о бывшем муже забыла.

В компании к новости о беременности Афанасьевой, которая стала Корневой, отнеслись философски.

— Главное, что производственный процесс не страдает, — вздохнул Владлен Максимович. — А раз Надежда Львовна живет поблизости, то, я уверен, придумает, как вам совмещать материнство и работу.

— С нами еще мои родители, — пояснила Маша. — Справимся.

— Уж постарайтесь, а то мы вас на повышение выдвигать собрались. Когда знаменательное событие?

— В начале октября.

— Ага. Ну, скажем, в январе и выдвинем. Как раз вы к ребенку привыкните, а он — к новой жизни, сможете больше времени работе уделять, — кивнул старший менеджер. — Вот тут новый проект, посмотрите на досуге, порадуйте меня идеями.

Роды, как и дождь, редко начинаются вовремя.

По подсчетам врачей Маше ходить оставалось еще неделю, но ночью двадцать девятого сентября женщина проснулась от неясных болей в спине.

Потянуло-потянуло. Отпустило.

Мария снова задремала.

Через час — снова здорово!

Неужели, началось?

Маша покосилась на спящего Егора — нет, будить мужа не надо, он и так за день выматывается. Если это предвестники, то само пройдет. Если роды, то за час такое дело не делается, до утра вполне потерпит. Пусть Гоша отдохнет.

В полудреме-полуяви она провела всю ночь. К утру тянуть стало сильнее, интервал между неприятными ощущениями уменьшился.

Похоже, не предвестники.

— Уже проснулась? — Егор привычно сгреб жену и, осторожно подтянул к себе поближе. — Мой бегемотик! Что ты хочешь на завтрак?

Завтракать не хотелось, спину ломило все сильнее и сильнее.

— Не знаю, — Маша принялась выбираться из кровати. — Сейчас умоюсь, может быть, придумается.