Книга Долг жизни - Чак Вендиг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Наконец-то я свободен!»
* * *
Проклятье! Норра заблудилась. Старый Дом собраний — настоящий лабиринт. Ей казалось, что она сможет срезать путь через центр, выйдя со стороны побережья и посадочных платформ, но здание действительно старое — да, часть его возведена относительно недавно, но в основном это все то же строение, где собирались для сна, еды и встреч первые поселенцы Чандрилы. Здесь они проводили всю жизнь, и здание строилось не все сразу, а будто бы слой за слоем, и теперь Норра блуждает по его коридорам, уверенная, что из раза в раз проходит одними и теми же коридорами. Вроде бы она уже видела ту осветительную панель, ту трещину в стене, ту картину, изображающую первое городское собрание?
Развернувшись кругом, она обнаруживает дверь, которую, кажется, еще не пробовала открыть. Норра касается соседней панели…
Дверь бесшумно открывается.
И Норра едва не наталкивается на стоящего за ней.
— Ты? — вырывается у Норры.
— Ты? — произносит адмирал Слоун.
Норра с размаху бьет ее в лицо.
Слоун отшатывается, но быстро приходит в себя, хотя из ее носа, словно червячок, ползет струйка крови. Слизнув кровь, адмирал поднимает бластерную винтовку и стреляет…
Норра успевает перекатиться к другому краю двери. Ее обдает жаром, лазерные заряды оставляют воронки на дальней стене.
Вот он, ее шанс. Вся ее злость и весь страх словно фокусируются в одной точке. Конечно же, Слоун здесь. И все случившееся — вина этой твари. То, что совершил на сцене Брентин, он делал не сам — это делала Слоун, дергая подобно кукловоду за ниточки. Норра от всей души сожалеет, что не смогла прикончить это чудовище, когда у нее была возможность, — тогда ничего этого не случилось бы.
По крайней мере, она может довершить начатое.
Слоун проходит в дверь, держа винтовку перед собой. Норра бьет коленом под бластер, и ствол его взмывает вверх, угодив Слоун прямо в лицо. Моргнув, та пригибается и всем телом врезается в Hoppy. Бум! Такое ощущение, будто в нее впечатался гравипоезд. Hoppy отбрасывает к дальней стене, голова ударяется о камень, из глаз сыплются искры. Она видит, как Слоун снова вскидывает оружие…
Схватившись за ствол обеими руками, Норра отталкивает его в сторону. Бах, бах, бах — очередные заряды выбивают кусочки стены. На волосы и в глаза сыпется пыль и каменная крошка. Все плывет, словно в тумане, кружится голова. Все, что она может, — собрать в кулак всю свою злость и применить грубую силу…
Издав громкий горловой вопль, Норра вырывает винтовку из рук Слоун с такой силой, что оружие отлетает в сторону, скользя по каменному полу. Норра бросается за ним…
Но не успевает — Слоун хватает Hoppy за шиворот и оттаскивает назад в то самое мгновение, когда ее пальцы уже нащупывают холодную сталь ствола. Адмирал с силой швыряет врага о стену, затем обрушивает шквал ударов на ее бок. Норра пытается сопротивляться, но опыта рукопашного боя у нее нет, а удары похожи на орбитальную бомбардировку.
— Я тебя помню, — злобно шипит Слоун. — Ты давно должна была сдохнуть.
— Ты… тоже… — выдыхает Норра и резко дергает головой вбок, врезавшись черепом в подбородок противницы. Она наконец-то может двигаться, дышать. Кажется, неминуемая смерть ей пока не грозит.
Но переводить дух еще рано.
Норра всем телом бросается на Слоун. Та встречает ее с поднятыми кулаками, отражая каждый удар, и Норра прибегает к грязной игре, выбросив ногу и нанося удар в колено адмирала. Нога подгибается, Слоун вскрикивает…
Но даже это еще не конец. Бам! Голова Норры содрогается от удара, и она ощущает вкус крови на рассеченной губе. Еще удар, и ее глаз тут же заплывает быстро распухающим синяком. Она неуклюже выбрасывает вперед кулак, но Слоун уворачивается, нанося ответный удар в живот Норры.
Уфф! Она отшатывается, ловя ртом воздух. Слоун хватает ее за волосы и бьет головой о стену — раз, другой, третий. Бум, бум, бум. Каждый раз Hoppe кажется, будто внутри черепа разжижаются мозги, перед глазами вспыхивают белые пятна, на языке вкус свежей крови…
«Я проигрываю. Я умираю. У меня ничего не вышло».
— Стоять! — раздается женский голос в конце коридора. Ему вторят выстрелы из бластеров. Норра бессильно сползает по стене, еще успев увидеть, как Слоун бросается прочь, а за ней, стреляя на ходу, спешат гвардейцы Сената.
* * *
Слоун изрыгает себе под нос проклятия. Она потратила чересчур много времени, сцепившись с той бабой-пилотом. Зачем? Она же ничего не значит. Поддавшись злости, Рей непростительно отвлеклась, и теперь ей приходится убегать от охранников по напоминающему лабиринт зданию. Похоже, у нее сломан нос и выбит зуб. И, что хуже всего, когда охрана открыла огонь, адмирал попыталась на бегу подхватить бластерную винтовку, но та выскользнула из ее пальцев.
Внезапно тьму пронизывает луч света.
Она проходит очередную дверь и обнаруживает свой путь к спасению.
Подвесной мост ведет к посадочным платформам, заполняющим все пространство вплоть до высоких прибрежных башен. Под ними — песок, камни и море. Покинуть планету вряд ли будет легко — Слоун не сомневается, что орбита уже оцеплена и в ее поисках сейчас просеивают каждую частичку звездной пыли. Что, если ее поймают? Она окажется в темнице и больше никогда не увидит свою Империю, которую Ракс будет и дальше загонять в преисподнюю. И все равно нужно попытаться. Возможно, вся эта сумятица принесет свою пользу, пока Слоун ищут где-то там, а не здесь.
Она спешит по подвесному мосту, на бегу сбрасывая серый имперский китель и оставшись в белой рубашке. Когда она добегает до конца моста, ветер подхватывает китель и уносит прочь.
А потом ветер доносит до нее чей-то голос.
Кто-то ее зовет.
«Адея?»
Она невольно оборачивается…
Опять та проклятая женщина-пилот. Норра как-ее-там.
У Норры в руках винтовка.
Она стреляет.
Первый заряд со свистом проносится возле уха Слоун, и та бросается бежать. Второй прочерчивает борозду в покрытии моста.
Третий заряд попадает в цель.
Он разворачивает изогнувшуюся Слоун, словно детский волчок. Над ее головой мелькают облака, потом море, а затем она падает с моста, раскинув руки и тщетно пытаясь за что-нибудь уцепиться. Но пальцы не находят опоры, и тьма увлекает ее все глубже и глубже.
На Кашиике наступает утро.
Джес сидит на вершине мира, свесив ноги с платформы и болтая ими, словно ребенок. Зачерпывая руками из миски какую-то кашеобразную субстанцию, она отправляет ее в рот. «Завтрак вуки, — сказал Соло. — Из потрохов кабаты». Она спросила его, что такое эта «кабата», и он ответил: «Не спрашивай, просто ешь». И она ест.
