Книга Жизнь и смерть Бенито Муссолини - Михаил Ильинский

Теперь 1500 опрошенных радио «Монте-Карло» дали более широкую гамму мнений, сделали множество оговорок, учли самые тонкие нюансы человеческих взаимоотношений. Но власть по-прежнему остается главной силой, притягивающей женщин к мужчине, основной «базой», «толчком» при начале, развитии и окончании связей.

Вот как «по следам Муссолини» классифицированы в процентном отношении «чары» мужчины и что больше всего влияет на горячую женскую любовь: власть — 19 процентов, деньги — 15 процентов, общее обаяние — 14 процентов, красноречие — 12 процентов, умение красиво и модно одеваться — 10 процентов, красота — 8 процентов, ум — 5 процентов, чувство юмора — 4 процента, культура — 3 процента.

А место для «чистой любви»? Таковой почти незаметно… Но она была у дам сердца Муссолини. У них тоже была власть над дуче.

Все — и власть и измена, протест и покорность — легко и гармонично уживается в итальянце. Многочисленные опросы, которые в моде у итальянских журналистов, позволяют сделать своеобразный «рентгеновский снимок» психологии и характера итальянца, который за последние 50 лет претерпел сильные изменения. И Муссолини не узнал бы своих «ардити» — храбрецов на женском «боевом поле». Иноземный психолог с удовлетворением узнает, что более 80 процентов итальянцев против брачных измен — и недоумевает: как те же более 80 процентов тут же отчаянно смело, как на, амбразуру, бросаются в адюльтер?

«Хронической супружеской неверностью» страдают 71,4 процента опрошенных итальянских женщин. При этом инициатива измены (на 65 процентов) исходит от замужних дам, которые (на 42,5 процента) предпочитают партнера более молодого, чем они. Каковы побудительные мотивы? 28,1 процента итальянских женщин ищут приключений, чтобы «сменить пластинку», вырваться на короткий миг из семейной рутины; 20 процентов снимают таким образом стресс; 26,1 процента вообще не знают «зачем»; 22 процента в надежде на новое счастье и сильного мужчину и т.д. И, конечно, большинство женщин жалуются на физическое и психологическое давление со стороны, мужей. Любовники же — ангелы по сравнению с законными супругами. Дарят более дорогие подарки и всегда лучше одеваются. Даже Муссолини был очень часто небрежным к своему внешнему виду. Был часто небрит.

Наиболее агрессивны мужчины-итальянцы в возрасте от 25 до 44 лет. Самые миролюбивые и покладистые — от 19 до 24 лет. Из каких социальных кругов агрессивные мужчины? 22,9 процента — служащие государственных учреждений; 11 процентов — военные; 17,7 процента — рабочие; 15 процентов — крестьяне; 11,5 процента — коммерсанты; 9,8 процента — лица свободных профессий; 9 процентов — изнуренные знаниями студенты; 4,9 процента — руководящие деятели, политики.

* * *

Рим — город фонтанов, и самые известные из них созданы по проектам Бернини. Муссолини настаивал на возведении системы фонтанов в ЭУРе, и, понятно, это было сделано.

— Какой из фонтанов Вечного города вы считаете самым лучшим? — спросили журналисты Муссолини при открытии фонтана на площади в ЭУРе.

— Этого фонтана еще не построили. Но пока чаще всего посещаю фонтан Треви. Он ближе всего к площади Венеции.

Муссолини знал все даты, касающиеся архитектурных ценностей, памятников Рима.

— Фонтан Треви называют фонтаном Бернини? Неверно! — восклицал дуче и пояснял: — Фонтан Треви возведен в 1762 году архитектором Николо Сальви по проектам и рисункам Бернини. Ни один из трех архитекторов, от Бернини до Сальви, участвовавших в разных папских конкурсах, не увидел, как бьет вода из акведука консула Агриппы (здесь он проходил с 19 года н.э.). Все умирали раньше…

И Муссолини всегда бросал монетку в бассейн — ложе фонтана.

Помимо фонтанов у дуче была своя привязанность к просторным площадям, которых немало в Вечном городе.

— Площади — место собраний народа, собраний, на которых испокон веков принимались самые важные решения, — объяснял дуче-«урбанист». — Вот, например, площадь Плебесцита, площадь Собраний. И все они у Венецианского дворца… Создавая новые города, предместья, архитекторам следует думать о конфигурации площадей, привязке их к местности. Чтобы и людям было удобно, и площади вбирали больше людей…

Представьте себе площади Флоренции или Сиены. С любой точки вес видно и слышно. А главная площадь Сиены, где устраиваются традиционные конные соревнования? Верх средневекового тосканского урбанизма. А улицы и площади Вечного города? Здесь они словно дышат политикой.

Каждая площадь в Риме, помимо своего исторического значения, приобретала в XX веке свои политические краски в зависимости от того, партии какой ориентации избирали ее местом собраний, митингов, манифестаций.

Площадь Святого Петра перед собором и Ватиканом как бы исторически и административно отдана и подвержена влиянию Святого престола.

«Матерью всех площадей» Рима считается площадь Венеции — площадь «океанских волн», названная так из-за людского «моря», собирающегося здесь по всем важным праздникам. Отсюда с балкончика Венецианского дворца Муссолини произносил свои речи, которые затем по радио транслировались на всех римских площадях. После войны и разгрома фашизма было решено, что площадь Венеции больше никогда не будет служить местом для политических сборищ.

В 60-х годах площадь была превращена в обширный паркинг. В то время это было модно, но неэстетично. В 80-х здесь разбили самый большой в Риме цветник, перед Рождеством ставят одну из самых высоких в Вечном городе елок, пожалуй, вторую по высоте и красоте после елки перед собором Святого Петра. (Елка перед собором Святого Петра вне конкуренции в мире. Елка на площади Венеции по красоте и высоте соревнуется с елкой перед Рокфеллер-центром в Нью-Йорке. С успехом.) На юбилейный 2000 год здесь была установлена елка высотой в 25 метров, привезенная из Чехии.

Самое большое количество людей вмещает площадь Сан-Джованни перед кафедральным собором столицы. Более миллиона человек прошло здесь в августе 1964-го, когда Италия хоронила видного политического деятеля, лидера коммунистов, одного из руководителей движения Сопротивления против фашизма Пальмиро Тольятти. Тогда реяли красные флаги, и площадь стали «политически» называть «Красной». В 1978-м после убийства «красными бригадами» Аль-до Моро на площади собрался миллион итальянцев под флагом христианских демократов — белое полотнище со щитом и крестом. Площадь назвали «Белой».

В 1984-м на похоронах Энрико Берлингуэра — генсека ИКП, утвердившего независимый курс от КПСС, — вновь реяли красные знамена, и никто тогда не мог предвидеть, что партия рабочего класса и трудового крестьянства всего через пять лет изменит свое название, цели борьбы, партийные символы и знаки. Потух «красный костер»… Коммунисты «сдали» площадь.

Демократические христиане? Они также сдали свои позиции, расслоились, разделились, распались. Собираются в залах кинотеатров, на площадях малых периферийных городов.

Правые силы — монархисты, неофашисты (их последователи из Национального альянса) предпочитают проводить митинги и демонстрации на площади Народа. Даже сам древнеримский вид этой площади-амфитеатра мобилизует правых на проведение здесь своих встреч, демонстраций, «политических мускулистых форм». Все напоминает скульптурные ансамбли времен Муссолини.