Книга Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству - Николай Манвелов

«Несколько офицеров с «Олега»[291] получили корреспонденцию частным образом. Говорят, командир «Олега» Добротворский[292] послал в Главный морской штаб телеграмму такого содержания: «Офицер, поступившие незаконно, получили письма, остальные же нет. Прошу штаб о справедливости»».

Что же такого незаконного сделали офицеры бронепалубного крейсера 1–го ранга «Олег»? Судя по всему, они просто воспользовались «обычной» почтой. Иначе говоря, сообщили своим родственникам, через какие порты пойдет крейсер. Вот и понеслись на Восток письма, которые адресаты могли получить в портах Средиземноморья, Красного моря и далее по маршруту эскадры, на почтамтах, в окошках «до востребования».

Почему же офицерам, мягко говоря, не рекомендовалось использовать неофициальные каналы передачи писем? Дело в том, что пересылка по цепочке «Главный морской штаб — консул — корабль» в значительной степени гарантировала секретность перемещений боевых судов, чего при использовании услуг почтовых ведомств добиться было практически невозможно. Возможно, в мирное время это могло бы сойти с рук и не вызвало бы гнева начальства, но шла Русско–японская война, и в любой момент можно было ожидать нападения какого–нибудь летучего отряда японцев.

В обстановке, далекой от боевой, передача писем через Министерство иностранных дел также была не слишком удобной.

Начнем с того, что дипломатическая почта направлялась консулам довольно редко, в то время как почтовые ведомства не только России, но и других стран действовали куда более оперативно. Поэтому если судно стояло в каком–то порту достаточно длительный срок — например, на станции либо в ремонте — офицеры могли успеть получить несколько писем с Родины — при условии, конечно, если родственники, друзья и знакомые писали весточки регулярно.

Морское начальство не учитывало и другой проблемы, которая могла быть связана с консулами. Причем именно в военное время.

Портов в мире было много, а вот подготовленных чиновников, которые могли бы занять должности консулов, — гораздо меньше. Причем страдало от этого вовсе не только русское внешнеполитическое ведомство. Такая же беда была и у министерств иностранных дел многих других европейских стран. В связи с этим многие державы были вынуждены прибегать к институту почетных консулов.

Что же такое почетный консул?

В те годы громкий титул «почетный консул» давали богатым предпринимателям, которые оказали либо могли оказать большую услугу той или иной державе. Их главным отличием от «настоящих» консулов было то, что они не являлись официальными сотрудниками внешнеполитических ведомств и далеко не всегда признавались лицами, имеющими дипломатическую неприкосновенность. В полном объеме она была признана за почетными консулами лишь в 1963 г. Венской конвенцией о консульских сношениях.

Почетный консул, в отличие от консула штатного, вполне мог работать не на одну страну, а сразу на несколько. Это приводило к многочисленным курьезам. Например, во время Русско–японской войны выяснилось, что изрядная часть почетных консулов (чаще всего ими оказывались немцы) представляет не только Российскую империю, но и одновременно империю Японскую! В каком положении оказались с объявлением войны министерства иностранных дел двух враждебных держав, а также — сами консулы, трудно даже себе представить. Еще «веселее» было морякам проходивших мимо этих портов русских кораблей.

Не стоит забывать и о том, что иностранцы, числившиеся русскими почетными консулами, очень часто с большим трудом объяснялись на русском языке. Немало было и таких, кто его не знал вообще. Поэтому очень часто в штате консульства имелся более или менее опытный переводчик, который в случае чего переводил россиянам слова российского же «дипломата».

Консул вообще был лицом на кораблях не слишком популярным и уважаемым. Помимо задержек писем (у дипломата могли оказаться дела и важнее, нежели доставка корреспонденции на внезапно пришедший с моря клипер либо эскадренный броненосец) на него сердились и за просчеты, пусть даже не имеющие к нему отношения. Не оказалось на портовых складах угля — виноват консул. Не разрешают спустить команду и офицеров на берег из–за карантина — почему не обеспечил местные власти всеми необходимыми документами?

Бывали, впрочем, и консулы, пользовавшиеся безоговорочным уважением. Например, представитель российского Министерства иностранных дел в китайском порту Чифу.

Петр Генрихович Тидеман (1872–1941) был выпускником Восточного факультета Санкт–Петербургского университета. В годы Русско–японской войны через него шли секретные сообщения из России в осажденную крепость Порт–Артур и обратно.

Другим способом узнать о перемещениях своего родственника–офицера для оставшихся на берегу была подписка на официальный орган Морского ведомства — журнал «Морской сборник». Издание, основанное в 1848 г. и выходящее по сей день, является, возможно, одним из старейших подобного рода изданий в мире.

Журнал имел два «отдела» — официальный и неофициальный. В первом публиковались сведения о перемещениях офицеров по службе, приказы по Морскому ведомству, а также сообщения о движении судов и рапорты их командиров. Поэтому у любого подписчика была прекрасная возможность знать все, что происходило с находившимся в плавании кораблем. Зачастую в рапортах проходили и данные о службе офицеров.

Что же касается самих моряков, то новости с Родины они очень часто получали из газет, причем весьма нередко — из иностранных. Ведь русская пресса приходила в отдаленные зарубежные порты с огромным опозданием.

Случались и вообще анекдотичные истории. Например, о смерти императоров Александра Второго и Александра Третьего на значительном количестве кораблей, находившихся в заграничном плавании, узнали из иностранных газет и журналов. Но это было в мирное время. Гораздо больший курьез был отмечен после взятия турецкой крепости Карс в 1856 г.

Как известно, крепость сдалась русским войскам 14 ноября 1855 г., но в Санкт–Петербург это известие поступило далеко не сразу — причем из лагеря неприятеля. Сначала один из отпущенных иностранцев — венгерский майор Кмети — сообщил новость коменданту крепости Эрзерум, откуда сообщение было немедленно переправлено в столицу. Из Стамбула новость пришла в Париж, а оттуда — в нейтральный Брюссель. И только из Брюсселя телеграмма о победе русского оружия была передана в Санкт–Петербург, императору Александру Второму. Что же касается гонца от командующего на Кавказе генерала Николая Николаевича Муравьева, то он к тому моменту до столицы еще не успел добраться…

Глава 15. Обмундирование и амуниция

С момента основания Петром Великим Российского Императорского флота обмундирование матросов и офицеров неоднократно менялось. Попробуем в общих чертах проследить его генезис.