Книга Загадка Катилины - Стивен Сейлор

— Я принесу их, — сказал Метон.

Вифания надула губы.

— На улице холодно, и идет дождь. Они, должно быть, промокли. Вот бы сухое одеяло…

— Возьмем одеяла с наших постелей, — предложил я.

— Только не это! У нас есть старые, штопаные. Я сама их принесу.

Так Вифанию склонили к помощи в нашем предприятии.

Мы избегали открытой дороги и ехали по садам и полям. Сначала земля была рыхлая и грязная, потом пошла каменистая почва. Я боялся, что наши лошади споткнутся и сломают ногу, но в итоге мы выехали на Кассианову дорогу без всяких происшествий. Копыта зацокали по булыжникам, блестящим от капель дождя. Ничто так не противостоит стихии, как добрая римская дорога.

Мы подъехали к тропке, о которой нам уже было известно. Я думал, что в темноте и под дождем ее не так просто найти, но она оказалась как раз перед нами, будто нас проводила к ней рука богов. Мы спешились и не без труда прошли между старым дубом и камнем, поскольку к спине Метона был привязан мешок с хлебом и яблоками, а я нес одеяла. Потом мы втащили за собой лошадей. Как я и ожидал, вся небольшая площадка была заполнена лошадьми, привязанными к стволам, камням и ветвям.

Сверкнула молния. Яркий свет проник сквозь листву и отразился в глазах лошадей. Они зафыркали затопали ногами. Потом разразился гром. Лошади тряхнули гривами и заржали.

Я их пересчитал. Их было девять.

Площадка была каменистая, и вместо того, чтобы превратиться в грязь, она сделалась небольшим прудиком. Лошади стояли в воде. Мои ноги тоже сразу промокли. Мне стало понятно, откуда взялось столько воды, — заброшенная тропа превратилась в русло ручья.

— Мы здесь не пройдем, — сказал я.

— Но ведь Катилина со своими товарищами здесь проехал, — возразил Метон.

— У нас такой груз — яблоки, одеяла…

Метон поправил мешок за спиной, прыгнул вперед и крикнул:

— Давай, папа! Это не так трудно, как кажется.

— Старые кости легче ломаются, чем молодые, — проворчал я. — А старым ногам труднее сохранять равновесие.

Но я говорил самому себе, потому что Метон уже исчез. Я подымал ноги, стараясь нащупать безопасный путь среди грязи и камней.

О чем я думал, когда выходил из дома? Ответ прост: я вовсе ни о чем не думал. Возбуждение полностью запутало мои мысли. Теперь я вспомнил, как мы подымались на гору в прошлый раз; если и раньше мне было трудно, то теперь дорога казалась вовсе непроходимой, а груз делал ее вдвое трудней. Сердце мое забилось. Ноги превратились в свинец, они стали не просто тяжелыми — они спотыкались и не слушались меня. Я начал понимать, что подъем не только тяжелый, но и небезопасный. В любой момент можно поскользнуться и упасть в каменистое русло. Интересно, если я разобью себе позвоночник, Вифания будет браниться или пожалеет меня?

Но потом я отбросил эти мысли. Между тем Метон скакал впереди меня, словно горный козел. Казалось, он даже не промок, словно утка.

Наконец мы дошли до того места, где тропа соединяется с дорогой, ведущей к дому Гнея, и поднимается дальше в гору. Кусты и трава здесь были смяты — очевидно, тут проходила группа людей.

Я расправил болевшие плечи.

— Вопрос в том, — сказал я, — повернули ли они направо или налево?

Метон, казалось, очень удивился такой постановке вопроса.

— Конечно, направо, в шахту.

— Ты уверен? Если Катилина тайно связан с Гнеем Клавдием, то это многое объясняет. Убийство Форфекса, например.

— Но как они могут быть связаны?

— Не знаю, да и сейчас слишком холодно и мокро, чтобы размышлять. Но что, если Катилина ускользнул от преследователей, чтобы пойти к Гнею, а не в шахту?

Метон покачал головой. Мне показалось, что он нахмурился, но в темноте это было незаметно.

Он оказался прав, и мои сомнения не подтвердились — со стороны дома Гнея трава вовсе не была примята и никаких следов в грязи заметно не было. Мы повернули направо, к шахте.

Рев водопада мы услыхали задолго до того, как подошли к нему. Поток воды значительно увеличился от дождей. Скользкие каменистые ступеньки казались хитроумным испытанием, придуманным злонамеренным богом. Я, словно старый калека, подолгу стоял на каждой ступени и собирался с силами. А Метон уже давно был на вершине.

Наконец и я взобрался и подошел к нему. Когда он обернулся, то в его глазах впервые за этот вечер отразилось сомнение.

Зрелище заставило бы содрогнуться любого. Ложе реки, прежде мелкое и каменистое, превратилось в бушующий поток, высотой иногда по пояс. Через несколько шагов от нас он с ревом устремлялся в пропасть.

Метон взирал на него и покусывал губы.

Я всегда испытывал недоверие к воде. Я плохо умею плавать. Однажды в Кумах я чуть не утонул, решив заплыть в пещеру. Когда-нибудь я предпочту пытку огнем, а не водой. Но сейчас выбора не было.

И раз уж Метон отступил, я вышел вперед.

— Давай, Метон, возьмись за мою руку.

Он стоял на берегу и сомневался.

— Давай, вдвоем безопаснее.

Он колебался. Я понял, что он сомневается не в моем утверждении, а в своих силах.

Наверное, нам следует повернуть. Я в задумчивости смотрел на черную воду. Мы решились на поход, поддавшись импульсу, из чувства протеста против охранников Цицерона, а не из чувства солидарности с Катилиной. Ему мы ничего не должны, мы не обязаны приносить ему одеяла и пищу и, уж конечно, не должны рисковать жизнью ради этого. Теперь мы задумались над своим выбором. Я осознал опасность путешествия и решил повернуть назад.

Я протянул руку Метону, надеясь, что он не возьмет ее. Если с ним что-то случится, то я этого не переживу. Он еще немного поколебался, потом сжал мою руку и вступил в воду.

Мы шли по диагонали, против течения. Я нащупывал ногами дно и предупреждал его о любой неровности. Посередине течение усилилось, и я немного зашатался. Метон крепче сжал мою руку. Я вглядывался в поток и думал, что мое опасение насчет воды не случайно и что сейчас исполнится предназначенное Роком. Парки заглянули в будущее и узнали, что меня ожидает, они и вложили в меня это отвращение. Сердце мое сильно забилось.

Что-то коснулось моей ноги. Я посмотрел вниз и увидел череп, влекомый потоком с горы. Он немного повертелся в круговороте вокруг моей ноги, затем поплыл дальше, а потом исчез в водопаде.

— Пап! — сказал Метон настороженно.

Мои ноги отяжелели как никогда. Они словно вросли в каменистое русло. Я устал, но собрался с силами и постарался сдвинуть ногу. Наконец пальцы зашевелились, как испуганные рыбы.

Кое-как мы перебрались на другую сторону. Метон ослабил хватку, и я заметил, что руки его дрожат. Мои тоже дрожали.