Книга Сын Красного корсара - Эмилио Сальгари

— Можете, — согласился метис, который прислонился спиной к стене, поскольку держаться прямо на табуретке ему было уже трудновато.

— Так вот я и говорю, — продолжал гасконец, откупоривая третью бутылку, — что я долго воевал в Мексике с мятежными индейцами. Полагаю, что я перебил их штук пятьсот… нет, шестьсот… и поджарил, пожалуй, шесть десятков языческих касиков.

— Он — страшный вояка, скажу я вам, — вставил слово фламандец, с трудом удерживая улыбку.

— Господи, помилуй! — испуганно выдавил метис.

— Тише, дайте мне договорить, любезный дон Алонсо. Вице-король Мексики обещал мне за такие героические деяния тысячу пятьсот дублонов… Мелочь!.. Однако этот мошенник вместо уплаты засадил меня в тюрьму и вышвырнул из Мексики.

— Он поступил плохо, — прокомментировал метис.

— И еще как!.. Вы понимаете, мой бедный друг, что я не хотел бы терять свои дублоны и поэтому приехал в Панаму искать справедливость.

— И хорошо сделали.

— Вот я написал жалобу, чтобы вручить ее многоуважаемому советнику дону Хуану де Сасебо, вашему хозяину, чтобы он передал ее председателю Королевского суда.

— Я этим займусь, — пообещал метис. — Дадите мне прошение?

— Не торопитесь так, дружище. У нас ведь есть что выпить. Гром и молния!.. Да!.. А верно ли, что у вашего хозяина гостит маркиз де Монтелимар?

— Да, сеньор? А вы его знаете?

— Мы не раз вместе пили в Мексике и даже обедали в веселых компаниях.

— Что за превосходный человек этот маркиз!..

— Я его считаю первым воином Центральной Америки.

— Так все говорят, — согласился метис, опустошая очередной стакан, подставленный ему фламандцем.

— А мне сказывали, что он попал в плен к тихоокеанским флибустьерам.

— Так и было, но ему удалось бежать.

— А-а-а… А скажите-ка мне, любезный друг, известно ли вам, что у маркиза есть дочь? В Мексике ходят слухи, что он тайно женился на принцессе, но я им не верю.

— Дочь, ясное дело, есть.

— Красивая?

— Несказанно.

— А где же это он ее прячет? Я-то ее ни разу не видел.

— В последнее время он доверил ее опеке моего хозяина.

— И она все еще у вас?

— Нет, сеньор. Хозяин отослал ее в Гуаякиль, потому что разнесся слух, что один знаменитый корсар хочет ее похитить.

— Разве в Панаме она не в безопасности?

— Говорят, что флибустьеры готовятся напасть на город, и мой хозяин отправил ее. Я даже входил в число сопровождающих.

— А что, мощная крепость в Гуаякиле?

— И даже очень, — ответил метис.

— Ну, еще бокальчик! Вы стесняетесь пить. Эй, чертов хозяин, принеси-ка нам еще бутылок. Да не забудь корзину соленой рыбы. Мы голодны и все еще хотим пить. Не так ли, дон Алонсо?

Несчастный метис уже не мог отвечать. Он по-прежнему сидел, прислонясь спиной к стене, и смотрел на гасконца полностью бессмысленными глазами.

— Выключился, — шепнул дон Эрколе гасконцу.

— И мне так кажется.

— А прошение?

— Подожди, пока глаза закроет. Пока что я узнал, что хотел.

Трактирщик принес соленую рыбу и новые бутылки.

Метис немного пожевал рыбы, выпил еще один бокал вина, потом откинулся на стену и почти сразу же захрапел.

Гасконец и фламандец спокойно закончили второй завтрак, основательно осушили бутылки и, заплатив по счету, удалились, посоветовав перед уходом трактирщику оставить бедного метиса переваривать выпивку и не будить его.

Переваривание было довольно долгим, потому что только к восьми вечера слуга дона Хуана де Сасебо открыл глаза.

Оглядевшись, он очень удивился своему одиночеству.

— Эй, трактирщик! — закричал он. — А куда делись сеньоры, составлявшие мне компанию?

— Они ушли пять или шесть часов назад, — ответил хозяин таверны.

— И не оставили никакой записки?

— Нет.

— А пиастры они для меня не оставляли?

— Они заплатили по счету. Других денег они не оставляли.

Хотя мозг несчастного и был затуманен излишком выпитого вина, но искра просветления в нем промелькнула.

— Что я наделал! — запоздало раскаялся он. — Эти двое, конечно, были враги моего хозяина. Они напоили меня, чтобы выведать интересовавшие их вещи, а я, глупый, попался в расставленную ловушку. Пойду скорее расскажу обо всем моему хозяину. Несмотря на большую дозу выпитого вина, я пока еще помню, о чем меня расспрашивали. Мошенники!.. Вы украли мои пиастры, но я заставлю вас заплатить.

Он выскочил из фонды как сумасшедший, и через десять минут дон Хуан де Сасебо узнал обо всем, что произошло с несчастным. Маркиз де Монтелимар, естественно, присутствовал при этом рассказе.

— Негодник! — заорал советник, когда метис закончил сообщение о своей прогулке в фонду. — Тебя следовало бы засечь кнутом, каналья!..

— Убейте меня, — ответил слуга, рвавший на себе густые волосы. — Да, я стал негодяем.

— Осел!.. Дурная башка!..

— Да, хозяин, я дурень.

— Этот человек нас предал, — сказал советник, оборачиваясь к маркизу де Монтелимар, флегматично покуривавшему толстую сигару, развалившись в мягком кресле, покрытом рыжей замшей, которую окаймлял позолоченный бордюр.

— Подожди, друг мой, — ответил экс-губернатор Маракайбо. — Наоборот, это происшествие принесет нам удачу.

— Ты так считаешь?

— Послушай, Алонсо, — продолжал маркиз, не отвечая советнику. — Один из тех мошенников был высокий, худой, достаточно смуглый, с черными усами, кончики которых приподняты, и с маленькими поблескивающими глазами?

— Да, ваше превосходительство.

— А на поясе у него была прицеплена длинная шпага-драгинасса, не так ли?

— Совершенно верно, ваше превосходительство.

— Ты его знаешь? — спросил советник.

— Это — правая рука графа ди Вентимилья… Однако как смелы эти негодяи! Ну, пока что ничего не потеряно, — продолжал маркиз. — Я даже думаю, что это происшествие принесет нам пользу. Пусть этот слабоумный Смельчак со всем своим фанфаронством позволил себя убить, но теперь мы организуем настоящую охоту на графа. Легче схватить его в чистом поле, чем в Панаме, где он может отыскать тысячу укрытий. Предоставь в мое распоряжение пятьдесят отборных кавалеристов — и ты увидишь, что я схвачу этих корсаров, прежде чем они увидят стены Гуаякиля.

— Даже сотню, если захочешь.

— Нет, это слишком. Мне нужно немного людей, но очень смелых. Да и потом, флибустьеров всего четверо; будь они четырежды отважны, им не выдержать боя с хорошо вооруженным и хорошо экипированным полуэскадроном.