Книга Гавайи: Миссионеры - Джеймс Миченер

Сейчас для Келоло было очень важным успеть предупредить преподобного Хейла. Но когда Иеруша увидела вождя, она завизжала от страха. Правда, его это ничуть не обидело, и он, с трудом шевеля губами, стараясь выговаривать все звуки, что тоже давалось ему нелегко, произнес:

– Надвигается свистящий ураган. Так бывает всегда после смерти алии.

– Что это за ураган? – поинтересовалась Иеруша, стараясь успокоиться, поскольку сразу поняла, что он говорит вполне серьезно.

– Надвигается свистящий ураган, – повторил Келоло и ушел. Сейчас он хотел остаться наедине с собой.

Когда Иеруша передала это странное послание мужу, не забыв рассказать, как выглядел вождь, Эбнер только схватился руками за голову и застонал:

– Ох уж эти несчастные, заблудшие души! Слава Богу, мы хоть похоронили её по-христиански.

Иеруша была полностью согласна с супругом и добавила:

– Мы должны быть благодарны Маламе за то, что она за претила перед смертью всякие языческие ритуалы.

Они оба немного погоревали об упрямом Келоло, а потом Иеруша обратилась к мужу:

– Что это за странный ураган, о котором он говорил?

– Очередной предрассудок, – пояснил Эбнер, небрежно махнув рукой. – Он сейчас, наверное, находится в трансе из-за того, что сотворил с собой. Отсюда и убежденность в том, что если умирает алии, должно обязательно произойти какое-нибудь страшное природное явление.

– А ветер сейчас не усиливается? – насторожилась Иеруша.

– Не более, чем всегда, – успокоил её Эбнер, но, говоря это, он внезапно услышал какой-то странный свистящий звук со стороны долин, которые находились за холмами, где теперь и лежала Малама. Правда, миссионерам это было неведомо.

– Эбнер, – заволновалась Иеруша. – А я почему-то слышу свист.

Её муж наклонил голову, прислушиваясь, а затем выбежал на улицу. Доктор Уиппл и капитан Джандерс уже некоторое время тоже удивлялись этому необычному звуку, а гавайцы выбегали из домов и, прижимаясь друг к другу, прятались под деревьями.

– Что происходит? – поинтересовался Эбнер.

– Ничего подобного мне слышать не доводилось, – ответил Джандерс. В этот момент стонущий ветер засвистел ещё громче, раскачивая пальмы так, что с них начали срываться сухие листья. Какой-то гавайский матрос, который только что в панике приплыл с китобойного судна, оставляя корабль на произвол судьбы, весь мокрый и перепуганный, кричал во весь голос на гавайском:

– На нас идет свистящий ураган!

– Может быть, стоит зайти в дом? – с сомнением в голосе предложил Эбнер, но тот же моряк громко воскликнул:

– Нет, в доме оставаться нельзя! Будет очень много разрушений!

И только тут трое американцев обратили внимание на то, что гавайцы, хорошо разбирающиеся в ветрах и понимающие, что может натворить ветер, все как один покинули свои хижины. Эбнер бросился домой за детьми, и на пути ему попался Мэрфи, владелец винной лавки. Он чуть не столкнулся с миссионером и сразу же сообщил ему:

– Это не ветер, а убийца! Скорее уходите из домов!

И пока друзья добирались до своих жилищ, чтобы вывести наружу жен и детей, Лахайну настиг первый порыв свистящего урагана.

Он согнул пальмы почти до земли, сорвал крыши с нескольких домов и, бушуя, понесся к морю, где вспенил его поверхность и сломал две мачты у китобойных судов. Во время его разрушительного шествия свистящий звук усилился и стал походить на пронзительный крик, который, правда, вскоре затих вдали. Съежившись под защитой группы деревьев коу, Джандерс тихо спросил:

– А где же дождь?

Но никакого дождя не последовало, а ветер продолжал налетать с гор все новыми порывами, ломая деревья и раскидывая свиней по канавам. Ураган поднял из маленького ручья перед домом миссионеров всю воду, швырнул её на деревья, а затем снова унесся к морю, где столкнул сразу три пришвартованных китобойных судна, проломил бок ещё одному и, оставив его в таком опасном положении, умчался за горизонт.

Дождя не предвиделось, зато ветер усилился, и вскоре всем стало очевидно, почему гавайцы так благоразумно предпочли оставить свои хижины. Один за другим маленькие домики поднимались в воздух, крутились там некоторое время, после чего разбивались о первый же твердый предмет, попадавшийся на их пути.

– Эти деревья смогут удержаться? – взволнованно спросил Эбнер, но прежде чем кто-либо успел ему ответить, он увидел в небе огромную вращающуюся темную массу и в ужасе выкрикнул:

– Церковь!

– Крыша! – изумленно воскликнул Уиппл при столь необычном зрелище. Это же вся церковная крыша!

– Крыша величественно и важно проплыла над Лахайной, пока не плюхнулась в море.

– Ветер сносит стены церкви! – не унимался Уиппл, а ураган тем временем продолжал разрушать здание до основания.

Но прежде чем Эбнер смог пожаловаться на этот новый ущерб, какая-то женщина истерично завопила:

– Китобои тонут!

И она не ошиблась. В порту поднялось дьявольское волнение, и, хотя дождя до сих пор не было, ветер так растревожил воду, что сразу становилось ясно: старые суда не выдержат подобного испытания. Больше всего не повезло тем, которые со рвало с якорей и теперь несло в сторону острова Ланаи, знамени того своими прибрежными скалами. Тем, кто сейчас находился на борту этих несчастных кораблей, спастись было уже не суждено. Таким образом, во время свирепствования свистящего урагана погибло четыре корабля и семьдесят моряков. Их смерть оплакивали все гавайцы, заметив при этом: "Они были принесены в жертву за смерть нашей Алии Нуи".

Поэтому моряки с тех кораблей, которые были просто перевернуты в порту Лахайны, тоже погибли бы на глазах фаталистов-гавайцев, если бы не Эбнер Хейл. Прихрамывая, он носился между островитянами и кричал:

– Спасите этих несчастных людей! Спасите их! – Однако упрямые гавайцы лишь повторяли:

– Это жертвы!

Наконец, обезумевший Эбнер бросился к одноглазому Келоло и прокричал, пытаясь перекрыть рев бури:

– Расскажите им, Келоло! Расскажите им, что Малама не требует никаких жертв! Объясните им, что она умерла, как христианка!

Вождь некоторое время колебался. Уставший от долгого бдения в пещере, он молча смотрел на разбушевавшееся море. Затем, отбросив в сторону свою накидку из тапы, он первый бросился в море и принялся, сражаясь с волнами, вытаскивать на берег тонущих моряков. В это время на берегу Эбнер быстро организовал спасательные группы, которые вошли в море, связанные одной веревкой. Они двинулись к рифам, от которых этот невероятный, фантастический ветер успел отогнать всю воду, обнажив камни. Впереди каждой группы находился опытный пловец, такой как Келоло, и именно он вылавливал обессилевших моряков у самой кромки рифов, а затем передавал их непосредственно в руки спасателей. Без активной помощи Келоло и Эбнера потери американского китобойного флота составили бы не семьдесят человек, а все триста.