Книга Богач, бедняк... Том 2 - Ирвин Шоу

– Ну-ка надень, – сказал он ей. – Нельзя же идти через весь ночной клуб в разорванном свитере.

Может, ему вообще не придется дойти до выхода. Поднимаясь по лестнице, он обеими руками помогал своей ушибленной ноге, с трудом преодолевая одну ступеньку за другой. Данович остался там, в каморке. Он лежал на цементном полу с молотком, торчавшим из его обезображенного рта, откуда вытекала, пузырясь, кровь.

Когда они проходили под аркой с неоновыми надписями «Туалеты и телефон-автомат», на сцене уже появилась другая стриптизерша. Спектакль с раздеванием в «Порт роз» шел без остановки. К счастью, в салоне было темно, так как все софиты были повернуты в сторону «артистки», одетой в черный костюм наездницы, в котелке и с хлыстом в руках. Тяжело, всем телом опираясь на руку Джин, Томас старался не сильно хромать, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Они были уже почти у выхода, как вдруг их засекла эта троица с девушкой, сидевшая за столиком рядом с выходом. Один из них встал и крикнул по-французски: «Allo! Vous la. Les Americains. Arrкtez. Pas si vite»1.

Но им все же удалось выскользнуть за дверь на улицу. К счастью, им пришлось пройти немного – мимо проезжало такси и Томас его окликнул.

Джин с трудом затолкала его внутрь, потом протиснулась в машину сама, и такси тронулось по направлению к Антибу. Им удалось все же опередить этого клиента, который выбежал из бара за ними.

Томас, весь измочаленный, устало откинулся на спинку сиденья. Джин в своем белом плаще забилась в дальний угол, подальше от него. Он и сам с трудом переносил собственный запах, смешавшийся с запахом Дановича и крови в этом мерзком подвале, и не винил Джин за то, что она пыталась отстраниться от него, чтобы не нюхать эту вонь. Вскоре Том то ли отключился, то ли заснул. Он так и не понял. Когда открыл глаза, машина ехала по улице, ведущей в бухту. Джин безутешно плакала в своем уголке, но сегодня она уже не сможет причинить ему никакого беспокойства.

Томас вдруг фыркнул, когда они подъехали к месту швартовки «Клотильды». Этот странный звук всполошил Джин, и она даже перестала плакать.

– Чему ты радуешься, Том? – спросила она.

– Да я вспомнил врача из Нью-Йорка, – объяснил он. – Он запретил мне делать резкие движения и напрягаться. Хотелось бы посмотреть на выражение его лица, если бы он увидал меня сегодня в этой каморке.

Он заставил себя без ее помощи выбраться из машины. Расплатившись с таксистом, заковылял вверх по трапу за Джин.

Вдруг у него снова закружилась голова, и он чуть не свалился с трапа в темную воду.

– Проводить тебя до каюты? – предложила Джин, когда они наконец поднялись на палубу.

Он от нее отмахнулся.

– Иди вниз и сообщи мужу, что ты вернулась. И придумай для него любую историю, чтобы объяснить то, что случилось с тобой.

Она, подавшись к нему, поцеловала его в губы.

– Клянусь тебе, что больше не возьму в рот ни капли спиртного до конца своей жизни, – твердо сказала она.

– Ну да ладно, – сразу подобрел он. – Тем не менее у нас все сложилось удачно, не находишь?

Он потрепал ее по гладкой детской щеке, чтобы смягчить свои слова, и глядел вслед, когда она через салон шла к своей каюте. Потом, превозмогая боль в ноге, подошел к своей, открыл дверь. Кейт не спала, и в каюте горел свет. Увидев, как его разукрасили, она лишь издала хриплый сдавленный звук.

– Тс-с-с, – прошептал он ей.

– Что случилось? – тихо, тоже шепотом, спросила она.

– Кое-что весьма значительное, – сказал он. – Мне удалось не убить человека. – Он опустился на койку. – Ну а теперь одевайся и иди за доктором.

Он закрыл глаза, но слышал, как она быстро одевается. Когда она закрывала за собой дверь, он уже спал.

Он проснулся рано, разбуженный звуком льющейся воды. Это Дуайер с Уэсли поливали из шланга палубу. Они не могли заняться уборкой раньше, так как поздно вернулись в бухту. На его колене была толстая повязка, а правое плечо при каждом движении заставляло морщиться от боли. Но все могло быть гораздо хуже. Врач после осмотра сказал, что у него все кости целы, но колено сильно повреждено, может, даже разорвано какое-нибудь сухожилие. Кейт готовила завтрак на камбузе, а он лежал один на широкой койке и вспоминал, сколько раз ему приходилось вот так просыпаться по утрам, когда все тело ныло, болело из-за синяков и кровоподтеков. Не тело – а банк памяти.

Он с трудом сполз с койки и, припадая на здоровую ногу, подошел к небольшому зеркалу на маленьком серванте. Да, не лицо, а кровавое месиво. Тогда, во время драки, он ничего не чувствовал. Но когда повалил Дановича, сильно ударился физиономией о бетонный пол. Нос у него распух, одна губа вздулась, на лбу и скулах были глубокие порезы. Он минут пять натягивал штаны, а с рубашкой так и не удалось совладать.

Взяв ее с собой, он доковылял вприпрыжку до камбуза. Кофе уже был готов, а Кейт выжимала апельсины.

После того как врач сказал, что у него ничего серьезного, она успокоилась и снова стала деловой, как всегда. После ухода доктора Томас, пока не заснул, рассказал ей обо всем, что случилось.

– Не хочешь ли поцеловать прекрасное личико своего жениха? – спросил он ее.

Она нежно его поцеловала, наградив улыбкой, помогла надеть рубашку. Он не стал признаваться, как ему больно двигать плечом.

– Кто-нибудь из наших об этом знает? – спросил он.

– Я пока ничего не говорила ни Уэсли, ни Дуайеру, – сказала она, – а остальные пока не показывались.

– Ну, для всех, – сказал Том, – я подрался с каким-то пьяницей у «Ле Камео». То есть преподал человеку урок, чтобы он больше никому не портил настроение в свадебную ночь, если напьется ненароком.

Кейт понимающе кивнула.

– Уэсли уже нырял сегодня в маске, осмотрел, что там случилось под днищем яхты, – сообщила она ему. – От правого винта отвалился большой кусок и, насколько он может судить, вал тоже погнулся.

– Если мы выйдем в море через неделю, то считай, что нам сильно повезло, – сказал Томас. – Ну да ладно. Пойду на палубу и начну излагать свою ложь.

Кейт с апельсиновым соком и кофейником на подносе поднялась по лесенке. Томас пошел за ней. Увидев его на палубе, Уэсли с Дуайером ужасно удивились.

– Господи, кто же тебя так разукрасил? – спросил Дуайер.

А Уэсли только спросил:

– Папочка, что с тобой?

– Расскажу, когда все соберутся, – ответил Том. – Эту историю я расскажу только раз, не больше.

На палубу вышли Рудольф с Инид. По выражению лица Рудольфа Томас понял, что Джин либо рассказала ему все, либо большую часть из того, что с ней произошло.

– Дядя Томас, какое у тебя сегодня смешное лицо! – сказала малышка.

– Думаю, ты права, – отозвался Томас.