Книга Богач, бедняк... Том 2 - Ирвин Шоу

VII

На следующее утро после кремации Рудольф и Гретхен поехали на такси в крематорий, чтобы забрать металлическую урну с прахом брата. Потом поехали назад, в Антибскую гавань, где их возвращения ждали Кейт, Дуайер и Уэсли. Джин с Инид находились в своем номере, в отеле. Нельзя заставлять Кейт сейчас находиться рядом с Джин – слишком большая нагрузка на ее нервы, подумал Рудольф. Ну а если Джин и напьется, то для этого у нее будет веская причина.

Теперь и Гретхен знала все подробности этой свадебной ночи.

– Только про Тома можно сказать, – сказала Гретхен, когда они ехали в шумном потоке уличного движения в этом курортном городке, – что у него одного из нас жизнь удалась.

– И он умер за того из нас, у кого она не заладилась, – печально откликнулся Рудольф.

– Ты совершил только одну ошибку, – сказала Гретхен, – не проснулся вовремя в ту роковую ночь.

– Только одну, – эхом отозвался Рудольф.

Потом они уже ехали молча до самой стоянки «Клотильды». Кейт, Уэсли и Дуайер в рабочей робе ждали их, стоя на палубе. У Дуайера и Уэсли от слез покраснели глаза, а на лице Кейт не было видно ни слезинки. Рудольф поднялся на борт с урной в руках, за ним Гретхен.

Он поставил ее в рубке. Дуайер, подойдя к штурвалу, запустил единственный работающий двигатель. Уэсли поднял трап, спрыгнул на пирс, чтобы отдать концы. Кейт их поймала на лету. Уэсли, перепрыгнув через полоску воды, мягко, словно кошка, приземлился на корме. Подбежал к Кейт, чтобы помочь ей справиться с якорем.

Все было так знакомо, все так обычно, давно заведенная рутина, как это бывает всегда перед выходом в открытое море. Рудольф, стоявший на палубе, никак не мог отделаться от ощущения, что вот сейчас, в любую минуту, из рубки выйдет как ни в чем не бывало его младший брат, попыхивая трубкой.

Безукоризненно чистая бело-голубая яхта, натужно гудя единственным дизелем, выходила из тихой бухты. На ее палубе стояли только неясно очерченные фигуры в черном траурном одеянии, и сейчас она абсолютно ничем не отличалась от других судов для развлечений, уходящих от берега на целый день, чтобы доставить удовольствие своим клиентам.

Все молчали. Они еще накануне условились, что будут делать. Они плыли с час на юг, уходя все дальше от материка. Но у них работал только один двигатель, и они не рискнули слишком удаляться от берега.

Ровно через час Дуайер, развернув яхту, вырубил двигатель. Поблизости не было ни одного судна, ни одного парусника, и волны были такими маленькими, что даже не слышалось их плеска.

Рудольф вернулся в рубку, вынес урну и снял с нее крышку. К нему подошла Кейт с большим букетом белых и красных гладиолусов. Они все выстроились в шеренгу, лицом к открытому безлюдному морю. Уэсли, взяв урну из рук Рудольфа, помедлив несколько мгновений, без слезинки в глазах, стал пригоршнями разбрасывать прах отца по поверхности воды. Вся операция заняла какую-то минуту. Прах медленно поплыл прочь, матово поблескивающая черная пыль на голубой сверкающей водной глади Средиземного моря.

Тело отца тоже пропало в глубокой пучине, подумал Рудольф.

Кейт мягким, плавным жестом полных загорелых рук бросила в воду букет цветов.

Уэсли кинул за борт урну с крышкой, и они тут же камнем пошли ко дну. Уэсли пошел в рубку, завел двигатель. Теперь они взяли курс к берегу, держась прямо на вход в бухту.

Кейт спустилась вниз, в салон, а Дуайер пошел на нос, оставив на корме Рудольфа с Гретхен. Лица у них обоих были мертвенно-бледными.

Стоя в одиночестве на носу яхты, Дуайер чувствовал, как его обдувает легкий свежий бриз, он пристально вглядывался в линию берега, белоснежные особняки, старые крепостные стены, зеленые сосны, которые все увеличивались в размерах на ярком, слепящем утреннем солнечном свете.

«Вот он, благодатный простор для богача!» – вспомнил Дуайер.