Книга Парижские тайны царской охранки - Валериан Агафонов

Но явится малейшее подозрение, например, станут подозревать, что за границей имеется центральная провокация, — и сейчас по логике вещей внимание некоторых направится в мою сторону, а абсолютная невозможность указания существенных мотивов моих поездок как равно скрывание моих сношений может повести к фатальной катастрофе.

Ввиду вышеизложенного необходимо безотлагательно принять меры для недопущения этого. Соответственно, единственной мерой является создание такого фактического торгового дела, которое бы вызвало необходимость моих поездок, создало бы переписку, торговые документы и прочее.

В свое время у меня уже была подобная попытка. Но тогда я ухватился за первый подвернувшийся мне под руку предмет из области французских новинок. Но по своему характеру новинка не может долго служить; к тому же Австрия скоро ее подделала. Необходим товар постоянный, французского вывоза и повсеместного сбыта.

Таким товаром являются дамские гребни с украшением из камней и другие дамские туалетные украшения.

1) Коллекция, находящаяся на виду у всех в моей конторе, была бы первым осязательным доводом моих занятий.

2) Сбывая этот товар без намерения иметь при этом непременный заработок, мне легко было бы связываться с коммерсантами любого для нас интересного города, вызвать переписку и создать необходимость поездок.

Для этого необходимы средства, свободная наличность, чтобы можно было выполнять заказы и поддерживать существование этого предприятия, минимум 5000 франков.

К началу моей службы я находился в очень стесненных материальных условиях. С течением времени при Вашем содействии (между прочим имею в виду прошлогоднюю оказанную мне ссуду, которую я ныне уже вернул) я освободился от долгов. Средства, необходимые для выполнения кое-каких поручений, получаемых МНОЮ от нескольких русских купцов и служащих, нужные мне только для скрывания источников моих ресурсов, я уже тоже как-нибудь найду. Но сумму, необходимую для вышеупомянутого дела — пять тысяч франков, которая необходима для избежания все более возрастающего риска в моих с Вами отношениях, мне неоткуда взять.

Поэтому я настоящим честь имею просить Вашего ходатайства о предоставлении мне указанной выше суммы.

И если к моему сожалению не представится возможным хоть часть этой суммы доставить мне в виде безвозвратного пособия, а остальную — в виде ссуды, то усиленно прошу все-таки доставить мне всю сумму хоть бы в форме займа, который я стану выплачивать. Ибо проведение моего плана является непременным условием моей дальнейшей безопасности и единственным и самым подходящим выходом для предотвращения того, что с каждым днем при условиях все усиливающегося значения моей службы (вследствие возрастающего революционного движения в России и особого характера моих сведений) может стать по вине нашего неприменения к обстоятельствам уже непредотвратимым. Только приведение моего плана в исполнение даст мне возможность и впредь давать безбоязненно и такие важные сведения, которые добыты не партийным путем, но при посредстве личных связей и известны иногда лишь двум-трем лицам (например, время и обстоятельства поездки Медема, Рахмилевича и других в Россию и тому подобное)…».

18 ноября 1913 года директор Департамента полиции разрешил выдать «Гретхен» 2500 франков в виде пособия и 2500 франков в виде ссуды с погашением.

Будучи разоблачен, Кокочинский не потерял энергии и решил найти себе работу в новой сфере деятельности. В сентябре 1917 года Кокочинский печатает о себе нижеследующее объявление во французских газетах:

«Коммерсант, экспортер, уроженец союзной страны, проживающий в Париже девять лет, знающий хорошо Восточную и Центральную Европу, говорящий по-русски, по-польски, на других славянских языках и по-немецки, пострадавший от войны, ищет подходящей должности в солидном торговом предприятии».

Кревин Вильгельм-Янов принадлежал к рижской группе анархистов латышей. После покушения на жизнь мастера Бруваля скрылся за границу.

В октябре 1913 года Кревин, находясь в Бельгии, предложил начальнику лифляндского губернского жандармского управления свои услуги и был принят в агенты под кличкой «Старик» с жалованием 50 рублей. В следующем же месяце Кревин был передан в распоряжение заграничной агентуры. Некоторое время Кревин жил в бельгийском городке La Louviere. Затем его адресом был: A. Rockchan (К) Р. R., Watermaal Bruxelles. Находясь в Антверпене, Кревин примкнул к местному кружку анархистов (Лайцит и другие) и стал доносить. Находясь в заграничной агентуре, Кревин получал 250 франков в месяц; охранный псевдоним — «Марс». Кревин, по отзыву официального лица, «мальчишка лет 19, бойкий, о себе большого мнения». Обиженный недостаточным по его мнению вниманием, уехал в Америку, по сведениям же Департамента полиции Кревин осенью 1915 года вернулся в Россию под именем Яна Дзениса.

Курьянский Герш Шлиомович (Георгий Соломонович), белостокский мещанин, по паспорту Григорий Георгиевич Светлицкий. Охранные клички: «Макс» (в Белостоке), «Овигленский», «Теплое», «Р. Даннен-берг», «Б. Вяземский», в заграничной агентуре носил кличку «Карпо» («Сачков» — см. первую часть).

Маркин Теофил (он же Русинов Михаил Аркадьевич, Виктор Милевский, Виктор Русинов); охранная кличка «Перво», секретный сотрудник заграничной агентуры по партии с.-р. с 1910 года.

Милевский Владислав состоял секретным сотрудником Департамента полиции с 1873 года.

В 1886 году в Женеве Милевский, Гурин и Бинт по поручению Рачков-ского разгромили типографию «Народной воли»; в 1887 году по указаниям Милевского был арестован в Вене и выдан русскому правительству террорист Яцевич; в 1888 и 1889 годах Милевский наблюдал в Цюрихе за террористической группой, которая по настоянию русского посольства и была выслана из Швейцарии; когда эта группа перекочевала в Париж, Милевский продолжал следить за ней и в Париже, дополняя таким «внешним наблюдением» внутреннюю провокационную работу Ландезе-на по организации мастерской бомб.

За все эти «заслуги» Милевский получил от русского правительства два ордена и чин губернского секретаря, а на похороны его 5 августа 1904 года в Париже выдано 1000 франков.

Миртов Сергей Васильевич, бывший студент Петербургского университета, обратился к начальнику губернского жандармского управления с письмом от 22 октября 1909 года с предложением агентурных услуг, в частности для разоблачения «бурцевских разысканий». Адрес для сношений был указан: «Serge Mirtoff. 132, bis rue de la Tombe Issoire». Департамент полиции рекомендовал Миртова заграничной агентуре, но сношения не наладились.

Михалковский Симон (Шимон) привлекался по делу «Пролетариата», приговорен к тюремному заключению на один год, скрылся за границу и жил в Цюрихе. В ноябре 1892 года явился добровольно к начальнику жандармского управления варшавского уезда, отправлен в Петербург, где и посажен в выборгскую тюрьму. В июне 1893 года было выписано из секретных сумм 20 рублей «для выдачи содержавшемуся под стражей Шимону Михалковскому за оказываемые им Департаменту полиции услуги агентурного характера»; по отбытии наказания Михалковский был передан в распоряжение Рачковского и 17 ноября 1893 года получил 110 рублей для отъезда за границу в Швейцарию.