Книга Мы пришли - Сергей Протасов

Поведение японцев было совершенно непонятно. За целый день они так и не появились, несмотря на то, что их всячески старались разозлить. Объяснений этому никто не мог найти. Ждали какого-то подвоха. На ночь снова встали в компактный строй, двинувшись к Мацусиме. Согласно трофейным картам, этот остров был превращен японцами в опорный разведывательный пункт, так же как и скала Лианкур, по которой частенько определяли свое место владивостокские крейсера в своих прежних походах.

И снова до утра ничего не произошло. В половине одиннадцатого прямо по курсу из моря показались вершины гор Мацусимы, до которой было еще около 20 миль. Добротворскому было приказано уничтожить сигнальную станцию, а миноносцам – обследовать побережье и топить все, что способно плавать. «Жемчуг» с «Изумрудом» оставались при эскадре нести дозор. Ход сбавили до 7 узлов, повернув к скале Лианкур, куда должны были потом подойти и крейсера. К трем часам дня все русские силы встретились у Лианкура, при этом тяжелые корабли не приближались к берегу, держась за горизонтом, в то время как крейсера были заняты поисками военных объектов на острове.

Миноносцы потопили у Мацусимы небольшой пароход и видели два японских истребителя, ушедших от них на большом ходу в сторону Корейского берега, а на Лианкуре удалось обнаружить лишь следы пребывания рыбаков и ни одной живой души.

В начале шестого часа вечера русский флот снова построился в походный порядок с завесой из крейсеров в семи милях впереди броненосцев, двинувшись строго на север, во Владивосток. Уже в сумерках крейсера разведки, разделившись, обошли эскадру с обоих бортов, держась на пределе видимости от своих броненосцев, но никого не обнаружили. С наступлением темноты миноносцы и оба крейсера второго ранга отделились от эскадры и ушли к Гензану. Остальные снова разомкнули строй и приготовились к отражению минных атак. И снова ночь прошла спокойно. Русские корабли сейчас были достаточно далеко от берега, так что даже рыбацких джонок не встречалось на пути.

Вернувшиеся к 14:00 18 мая крейсера и миноносцы сообщили, что у острова Халезова были захвачены два небольших транспорта со снаряжением, укрывавшиеся под берегом, в самом порту уничтожены две вооруженных шхуны, а также японские склады и казарма. Гарнизон был разогнан тремя залпами трехдюймовок крейсеров. Оба трофейных парохода отправлены с призовыми командами во Владивосток.

На всех кораблях полным ходом шла уборка. Приличная видимость и наличие вокруг эскадры дозоров позволяли несколько снизить напряженность, имея в случае появления противника достаточно времени на подготовку. Волнение было не сильным, не более 2–3 баллов, ветер умеренный. Однако на «Князе Суворове», «Ослябе», «Императоре Александре III» и броненосных крейсерах усилилась фильтрация через ослабшие заклепки и швы. Их избитые корпуса не могли сопротивляться даже такому незначительному волнению.

Множество попаданий японских фугасов и близких разрывов в воде серьезно расшатали абсолютно все швы и соединения частей корпусов. Почти каждая заклепка слезилась водой, просачивавшейся из-за борта. Вдоль шва набирался уже целый ручеёк, стекавший вниз. Течи были небольшими, но их было очень много, поэтому вода прибывала достаточно быстро, и её приходилось все время откачивать.

В этой работе были задействованы все свободные от других видов работ. Артиллеристы, оставшиеся у разбитого корыта, в смысле орудия, обслуга подачи боезапаса к полностью выбитым плутонгам, партии борьбы за живучесть, поскольку новых повреждений уже не было. Но все равно, людей катастрофически не хватало. Серьезные потери в экипажах пострадавших кораблей не могли быть компенсированы даже пополнениями с транспортов. Не зная досконально устройства корабля, как его штатный экипаж, эти новобранцы могли лишь исполнять четкие инструкции типа «бери больше, кидай дальше». Поэтому возникла реальная угроза потерять корабли, удержавшиеся на плаву после ада артиллерийского боя с японским флотом. Если бы волнение усилилось хотя бы до той силы, что было в день сражения, «Россию» и «Громобоя» было бы уже не спасти.

Тяжелее всех приходилось «России» с её устаревшим трюмным оборудованием, но пока с затоплениями справлялись. Водоотливные средства крейсера работали на полную мощность, периодически выходя из строя по различным причинам, и в эти страшные минуты осадка медленно, но неумолимо увеличивалась. Лишь грамотные и четкие действия экипажа держали корабль на воде. Увеличивавшуюся периодически осадку приводили к норме безостановочной работой ручных помп, переданных также и с других кораблей.

Все матросы и офицеры крейсера уже давно потеряли счет времени, совершенно забыв, когда в последний раз им довелось нормально отдохнуть после 14 мая. Борьба за живучесть корабля продолжалась для них круглые сутки. Ни у одного орудия не осталось комендоров, все ушли вниз. Случись бой, свои прикроют, а воду из трюмов им уже никак не успеть откачать.

Не многим лучше было и на остальных тяжело поврежденных кораблях, но никто не собирался сдаваться. Пройдя сквозь пекло Цусимы, было уже просто стыдно терять свои корабли, и люди делали невозможное, держась из последних сил и, в полном смысле этого слова, падая с ног от усталости, не позволяли остаткам плавучести покинуть разбитые корпуса, удерживая их на плаву почти голыми руками.

Однако со стороны этого не было видно совершенно и, не зная, что творится у них внутри, могло показаться, что на воде все подранки держатся уверенно, имея вполне приличный вид. Рожественский, регулярно получавший доклады о состоянии кораблей, вполне отдавал себе отчет, что эта борьба с морем может в любой момент закончиться гибелью любого из подбитых кораблей. А поскольку потерь в этой войне было уже и так более чем достаточно, вел свой флот по кратчайшему пути, отказавшись от экспедиции к островам Оки, связанным телеграфом с метрополией, и в залив Вакаса, где могли скрываться поврежденные корабли Того. К тому же все экипажи, даже на боеспособных кораблях, были измотаны до предела и давно уже нуждались в нормальном отдыхе.

И без того не слишком быстрое движение постоянно задерживалось посыпавшимися поломками в главных механизмах. Сначала из-за аварии в правой машине «Апраксина» почти четыре часа тащились на 5 узлах, потом «Наварин» поднял сигнал, что не может дать более 6 узлов. Затем «Бородино» сообщил, что вынужден остановить правую машину, хотя эскадренную скорость в 9 узлов способен держать. Сказывалось запредельное напряжение во всех механизмах 14 мая. Постоянные проблемы всех кораблей эскадры в изношенных и обильно текущих котлах на общем фоне уже просто не принимались в расчет, считаясь вполне обычным делом, решаемым в рабочем порядке.

А штаб командующего не переставал ломать голову, куда подевались японцы?! Из всех высказывавшихся предположений самым вероятным казалось, что они нас ждут у самого Владивостока, чтобы не мотаться по морю в поисках, теряя корабли поштучно. Это казалось вполне логичным, учитывая наметившийся у них острый дефицит в разведывательных силах. Исходя из этого, ожидалось, что противник навалится на нас где-то на параллели Расина или чуть севернее. Для эскадры теперь первоочередной задачей являлось обеспечение прорыва поврежденных кораблей, поэтому ночные вылазки легких крейсеров и миноносцев к корейскому берегу прекратили, опасаясь столкновений с превосходящими японскими силами. Шума мы уже и так наделали достаточно.