Книга "Последний парад наступает"! Наша победа при Цусиме - Сергей Годына

Бухта Куа — Бэ. Желтое море. Раннее утро 29 апреля 1905 года.

Никто не жил в прошлом,

никому не придется жить в будущем;

настоящее и есть форма жизни.

Артур Шопенгауэр

— От блин! Башка‑то как раскалывается! Охренеть!!! А эти долбанные профессора говорили, что все будет нормуль… Блин, глаза даже открыть невозможно чтобы осмотреться… Нет, это решительно невозможно больше выносить! Интересно, а в начале века аспиринчик уже был? Если да, то я бы сейчас таблеточек двадцать выпил — такая доза должна помочь. Ладно, собираюсь с силами и открываю глаза на счет три! Раз! Два! Т….. Р….. ИИИ!!! Ай — ай — ай — боль‑то какая адская — как будто веки открываются поворотным рычагом, центр которого закреплен где‑то в затылке… Да, боитесь вы боли Зиновий Петрович аки ребенок тапка!

— Стоп! Какой нафиг Зиновий Петрович? Видимо после этого чертового перемещения еще в себя не пришел… От тяжело‑то как! Так — медленно осматриваемся по кругу… Что видим??? Каютка вполне себе симпатичная, ну так на 'Баяне' другой и быть не должно — французская сборка все‑таки… Но что за мысли лезут мне в голову??? Какой нафиг 'Первый броневой отряд'??? Какой выговор 'проститутке' за вчерашнее маневрирование??? И что за мелькнувшая было мысль 'взять угля в перегруз, ибо во Владивостоке его недостаточно'??? Такс… Будем приводить свои мысли в порядок…

В прошлой жизни меня звали Сергей Владимирович Часовских, а в этой меня должны звать Роберт Николаевич Вирен. Я командир крейсера первого ранга Российского императорского флота 'Баян', находящегося в Порт — Артуре. До начала Русско — Японской войны остается 10 дней, и план мероприятий мы подробно обсудили с друзьями… Но сейчас 'Баян' уже потоплен японцами в Порт — Артуре, а Вирен, сволочь, участвовал в позорной сдаче крепости японцам, и после прибытия во Владивосток я лично возглавлю суд над этим… Стоп!!! Какой к черту Владивосток? Какой нахрен суд? Над самим собой что ли? Да, господин генерал — ад…ми…рал… Что‑то мысли путаются окончательно… Почему я себя Зиновий Петрович называю? Насколько я помню в Российском императорском флоте был только один Зиновий Петрович, и фамилия его…. Ой, коленки аж от страха затряслись — не дай боже в его тело попасть… Конечно ЗПРофилы есть на всех флотских форумах, но я‑то к ним точно не отношусь… Так, что там мне говорили нужно подумать четко и ясно, чтобы получить подсказку? Альт, Контрал, Делит, блин!!! А, надо это в слух сказать может — помню профессор что‑то бормотал на тему: если мысленное произношение клавиш перезагрузки не сработает — произнесите вслух, громко и четко… Так, вроде получилось встать — ох нифига себе росточек теперь у меня! Ладно, я антропологические данные Вирена не помню…. Какой моргенштаб лезет в голову? Господи, пора приводить мысли в вид божий — сейчас вот скажу громко слова заветные, и будет мне счастье.

Набрав полные легкие воздуха Сергей громко четко произнес: 'Альт, контрал Делит!'. В голове успела мелькнуть мысль про то, что со стороны он сейчас напоминает какого‑то средневекового колдуна. Только посоха и колпака с острым кончиком не хватает для пущего антуража. Вдруг весь его взор был застлан черным фоном, и в голове зазвучал приятный женский голос, гласивший следующее:

'Часовских Сергей Владимирович, 1982 года рождения. Вы дали согласие на эксперимент, который переносит Вас во времени в тело и разум другого человека. По условиям нашего соглашения Вы должны были попасть в оболочку капитана первого ранга Российского императорского флота Роберта Николаевича Вирена. Однако в ходе операции 'десант в прошлое' произошли непредвиденные трудности, которые не позволили переместить Вас в нужное время и в выбранный Вами объект. Ввиду Ваших проблем с законом отмена эксперимента не имела для Вас никакого смысла, поэтому профессором Липовецким было принято решение переместить Вас в другой объект. По теоретической модели переноса во времени часть мыслей и основные навыки объекта, в которого Вы перенесены, должны сохраниться. Так как временной контур оказался достаточно нестабильным то выдержать временные рамки тоже не представилось возможным. Приносим извинения за доставленные неудобства. Для прослушивания информации об объекте Вашего перемещения, и Ваших коллегах необходимо четко подумать: Альт, Шифт, Таб'.

Именно в этот момент, когда затихли последние звуки в его голове, Сергей обнаружил, что из небольшого окошка расположенного в стенке каюты на него слегка затуманенным взором смотрит пожилой человек с властными чертами лица, поразительно напоминающий по внешнему виду вице — адмирала Российского императорского флота Зиновия Петровича Рожественского…

— Что‑то я ни черта понять не могу… Как — же голова раскалывается‑то! Что значит 'в ходе операции 'десант в прошлое' произошли непредвиденные трудности, которые не позволили переместить Вас в нужное время и в выбранный Вами объект'? В какой такой 'другой объект' переместил меня Липовецкий? И чего на меня этот мужик из окошка пялится? А на Рожественского‑то как похож! Ну вылитый прямо! Но вот только что он тут делает? И чего это он как‑то подозрительно мои движения копирует — прикол у них такой в начале века, что ли? Секундочку… А что это за подозрительное окно на боевом корабле? Так это же…

Мамочки….. КА — РА — УЛ!!! Это же ЗЕРКАЛО!!! Господи прости — это что же получается??? Меня впихнули в оболочку адмирала Рожественского??? Ну уж фигушки — скорее всего меня просто глючит, и к фотографии Вирена нужно было приглядываться внимательнее, а то сам себя не узнаю уже… Так, сейчас выйдем на палубу, и убедимся что я нахожусь на 'Баяне'.

Пока эти, и многие другие мысли хаотично формировались в Серегиной голове он медленной, но уверенной походкой бывалого морского волка шел по извилистым коридорам боевого корабля начала двадцатого века. Причем шел по ним в одной пижаме, не обращая внимания на вытягивающихся в струнку при его виде матросов.

— Так, тут на право, а за следующим углом на лево, и по трапу вверх. Вот уже видно небо над люком, сейчас поднимусь, и увижу Порт — Артур! Ух и красотища должна же там быть! Еще пару ступенек осталось…

Отступление 1.

Окраина Москвы. Октябрь 2012 года.

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Артур Шрпенгауэр

В небольшом зале собралось16 человек. Большинство из них были возрастом от 25 до 40 лет, и только один из них был явно на голову старше всех собравшихся. Профессор Липовецкий сегодня собирался выступить с завершающим напутствием перед людьми, которых он больше никогда не увидит в этом мире. Набрав полную грудь воздуха профессор обратился к сидящим: