Книга Огонь души - Барбара Вуд

Среди искусственных голубых морских волн стояла необычайно красивая молодая женщина с кожей, белой, как лунный свет. Сверкающие золотом волосы падали на ее обнаженную грудь, ее улыбающийся лик казался искусственным в свете факелов.

— Мессалина! — закричали люди. — Это императрица.

Селена зачарованно рассматривала двадцатидвухлетнюю императрицу. Она знала, что Мессалине было четырнадцать, когда она вышла замуж за сорокавосьмилетнего Клавдия, и что она происходила из старинного благородного рода. То, что Мессалина, кроме того, была развратной и жестокой женщиной, насколько могла судить Селена, было не более чем дурные слухи.

Рядом кто-то сказал:

— Давно уже не тайна, что Мессалина ходит по ночам в белом парике в бордель, пользующийся самой дурной славой, в порту, где бесплатно отдается мужчинам. Говорят, она ненасытна.

Селена смотрела, широко раскрыв глаза, на красивую императрицу, о которой говорили, что она убивает своих любовников, когда те ей надоедают, и о которой было известно, что из ревности она приказала убить одну аристократку. И это моя родственница, думала Селена, вспомнив, что Мессалина — правнучка Октавии, внучатой племянницы Юлия Цезаря.

Постояв в открытой раковине, чтобы все имели возможность подивиться на рождение богини, Мессалина спустилась со своего пьедестала и начала танцевать под флейту.

Из искусственного леса вышел молодой мужчина, которого все сразу узнали: это был Силий, якобы самый красивый и самый тщеславный мужчина Рима, любовник Мессалины.

Пока «Адонис» на своей стороне корабля делал вид, что не замечает богиню, Венера играла со своими сыновьями Эросом и Антеросом. Когда Эрос — маленький Британник, сын Мессалины — натянул свой маленький лук со стрелой, все уже знали, что произойдет дальше. История о том, что стрела Купидона неосмотрительно пронзила грудь Венеры и та увидела Адониса прежде, чем зажила рана, принадлежала к самым излюбленным мифам. И конец истории был всем знаком: Адониса убил кабан, а на месте, где пролилась его кровь, вырос новый цветок, красный анемон.

Но так далеко драма не зашла. Венера приняла нужную позу, и Эрос поднял свой лук. Не очень уверенно на покачивающемся корабле Британник сделал шаг назад, чтобы найти равновесие, и упал в воду.

На одно мгновение в воздухе повисла мертвая тишина, потом толпа дико засмеялась во все горло, глядя, как мальчик барахтается в воде.

— Он не умеет плавать! — закричала Мессалина.

Через секунду в воду прыгнули враз несколько мужчин. Каждый из них был так жаден до лавров спасителя императорского наследника, что они только мешали друг другу. К тому же они едва ли могли что-нибудь видеть и все время путались в якорном тросе.

Когда мальчика наконец вытащили на берег, он был без сознания.

— Сделайте же что-нибудь! — кричала Мессалина отчаянно. Мужчины поймали Британника за ноги и раскачивали его туда-сюда.

Андреас бросился с трибуны вниз, к берегу.

Селена видела, в какой опасной близости от земли оказывалась при каждом взмахе голова мальчика. Она видела и другое — то, что остальные, по-видимому, не заметили — что Британника столкнул с лодки Нерон.

Андреас вырвал мальчика из рук мужчин. Он положил мальчика спиной на землю и начал сгибать и разгибать ему руки.

Люди вокруг безмолвно наблюдали за его усилиями. Мессалина, дрожа, стояла в объятиях Силия.

Клавдия, который до сих пор сидел на трибуне, будто оглушили. Все видели вылившуюся изо рта Британника воду, но он все еще не дышал.

— Он мертв! — в ужасе зашептала Паулина.

Селена вскочила и побежала к берегу. Не говоря ни слова Андреасу, она опустилась на колени рядом с Британником, взяла в руки его голову и начала дуть ему в рот.

Андреас озадаченно отпрянул, остальные изумленно наблюдали за тем, что делала незнакомка.

Селена несколько раз дунула в рот мальчику, потом остановилась и посмотрела на его грудную клетку. Она не двигалась. Селена склонилась над ним и прижала ухо к его сердцу — она услышала его слабое биение. Она опять начала дуть в рот Британнику, все в том же ритме, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть, дышит ли он дальше сам. Ночь, казалось, превратилась в вечность.

Селена уже готова была сдаться. Но, в очередной раз послушав сердце мальчика, она ощутила слабые, но частые удары пульса в том же ритме, что ее собственные. Живи, крикнула она про себя. Ты должен жить!

И тут она увидела пламя. Оно появилось само по себе, она не вызывала его. Ее огонь души горел так ярко, как факелы вокруг. А когда она его увидела, пришло удивительное ощущение покоя. С каждым выдохом она посылала в тело мальчика дарящий силу огонь. Ее глаза были закрыты, тело расслаблено. Ее губы прижимались к губам Британника, когда она с пламенем огня вдыхала в него жизнь.

Живи, шептало что-то в ней. Возьми мою силу и начни снова дышать. Увидев закрытыми глазами, что ее пламя удлинилось, проскользнуло через ее рот в рот мальчика и соединилось там с маленьким слабеньким огонечком, она поняла, что он будет жить.

Народ терял терпение. Андреас взял ее за руку. Тогда Селена наконец-то встала, а Британник закашлялся.

Под шумные крики ликования юношу унесли на императорскую трибуну.

Клавдию долго пришлось держать руку поднятой, прежде чем толпа плебеев стихла. Потом он сказал дрожащим голосом:

— Ты спасла жизнь моему сыну, наследнику Рима.

Теперь, стоя прямо перед ним, Селена видела на его лице опустошенность, какая бывает у людей больных и ведущих распутную жизнь. Клавдий был чуть старше Андреаса, но выглядел стариком. Он явно был потрясен.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Селена, мой господин.

Губы Клавдия дернулись.

— Не называй меня господином, — тихо сказал он, — говори просто — цезарь, — и добавил уже громче: — Сегодня на наших глазах ты совершила чудо. Это знак богов.

Толпа ликовала.

Клавдий подождал, пока утихнет шум, а потом продолжил:

— То, что ты сделала, невозможно переоценить. — Селена видела слезы у него на глазах. Клавдий чуть не потерял своего единственного сына. — Скажи, что бы ты хотела получить в награду, — сказал он, — ты увидишь, как Рим благодарит своих героев.

— Благодарю тебя, цезарь, — ответила Селена, — лично для себя мне ничего не нужно, но я прошу божественного цезаря взять под свою личную защиту остров на Тибре.

— Что? Остров? Зачем?

Селена описала ему ситуацию на острове, бессилие перегруженных жрецов и братьей, толпы выброшенных рабов, а когда она закончила, император спросил:

— Откуда ты все это знаешь?

— Я работаю там, цезарь. Я целительница. — Селена бросила взгляд на Андреаса, стоявшего за императором, и заметила, что он ей улыбается.