Книга Час расплаты - Тэми Хоуг

— Тони! Здесь кровь! — крикнула женщина, указывая пальцем на землю.

Мендес почувствовал дурноту. Ранее Винс перечислил ему длинный перечень незакрытых дел из округов Сан-Диего, Сан-Бернардино и Ориндж. Пропавшие женщины… Очень длинный список… Некоторые из похищений могут быть делом рук Балленкоа, другие — нет. Придется работать с кучей рапортов и разговаривать с дюжинами детективов. Это займет долгие недели, если не месяцы.

За прошедшие годы Майкла Крейга Хьюстона арестовывали не единожды. И каждый раз это случалось не так уж далеко от того места, где в данное время жил Балленкоа.

Мендес думал о том, как много лет назад судьбы Балленкоа и Хьюстона переплелись благодаря тюрьме. Он помнил, как Винс говорил ему, что нередко случается так, что два подонка находят друг друга, чтобы потом совершить еще не одно преступление. В доказательство Винс приводил историю Лоуренса Биттейкера и Роя Норриса, которых заперли навечно в конце семидесятых в мужской исправительной колонии Сан-Луис-Обиспо. По отдельности они были обыкновенными отморозками, а вместе стали убийцами-садистами, которые за пять месяцев отняли жизни у пяти молодых женщин в округе Лос-Анджелеса, предварительно зверски над ними поиздевавшись. Они разъезжали по улицам в грузовом автофургоне, который прозвали «Убийственным Макинтошем» и включали стереосистему на полную катушку, чтобы заглушить крики пытаемых ими жертв.

Мендес подавил позывы к рвоте. Если Лорен Лоутон имела глупость нанять Майкла Крейга Хьюстона, подельника Роланда Балленкоа, то…

Черт бы ее побрал! Не могла немного подождать! Мендес на интуитивном уровне догадывался, что именно Лорен вломилась в дом Балленкоа, потому что хотела, чтобы ужас для нее кончился…

Черт бы побрал юридическую систему, которая не способна была ей помочь!

Рация, затрещав, ожила.

Сообщили, что это тот самый «Шевроле-каприз», который после ремонта вернули Майклу Крейгу Хьюстону.

Мендес вызвал по рации фургончик криминалистов и, вытащив пистолет из кобуры, направился к дому. Нельзя исключать возможности, что Хьюстон все еще в доме, хотя детектив, по правде говоря, в такое не верил. В доме вообще никого нет. Слишком уж тут тихо. Когда Мендес вошел в кухню, в нос ему ударил едкий запах порохового дыма и крови.

На полу виднелись лужи крови. Кровью был забрызган диван. Валялись перевернутые стулья. Две стреляные гильзы калибра 7,65 мм.

Мужчина подумал о Лорен и ее «Вальтере ППК».

От живших в этом доме матери и дочери осталась только кровь…

58

Занавеска отделяла кабину автофургона Балленкоа от грузового отсека, где на полу распластались привязанные кабельными стяжками к скобе Лорен и Лия. Занавеска скрывала от глаз любопытных то, что находится в кузове. К счастью, она также не давала тому, кто сидел в кабине, видеть, что происходит у него за спиной. Лорен была ужасно этому рада.

Пока похититель вел автофургон извилистой дорогой, идущей по дну каньона, Лорен свободной рукой залезла в свою спортивную сумку, на которой лежала. Один за другим она извлекла оттуда инструменты, оставив там лишь «драгоценные» записные книжки Роланда Балленкоа.

Отвертка. Молоток. Нож со сменным лезвием.

Лия лежала рядом и смотрела на мать. Девочку била нервная дрожь. На лице застыл ужас. Слезы неиссякаемыми ручейками бежали из глаз.

— Так с Лесли было, — прошептала Лия.

— Нас двое.

— Их тоже.

Лорен могла только надеяться, что посланная ею пуля нанесла Хьювитту куда больший вред, чем легкое сквозное ранение. Грэг ехал за автофургоном, сидя за рулем ее БМВ. Женщина представляла, как раненный ею подонок медленно умирает от внутреннего кровотечения.

Она зарядила «вальтер» экспансивными пулями с полостью в головной части. Они наносят максимальные увечья своей жертве. Вылетая из ствола пистолета, такие пули как бы раскрываются, превращаясь в неистово вращающийся металлический цветок, который, поразив человеческое тело, проделывает в нем, подобно штопору, страшный путь, рассекая и разрывая вены и артерии, нервы и сухожилия, чтобы, срикошетив от костей, вонзиться в жизненно важные органы.

Со злобной радостью Лорен воображала себе, какой хаос сейчас царит в теле раненого Грэга Хьювитта.

— Мама! Я не хочу умирать, — прошептала Лия.

— Не думай об этом. Ты должна быть сильной, Лия. Надо бороться, доченька. Ты меня понимаешь?

Говоря все это, Лорен крепко сжала рукоятку ножа со сменными лезвиями. Лежа лицом вниз, с привязанной к скобе левой рукой, женщина неуклюже перевернулась на правый бок и усилием воли заставила себя дотянуться до связанных запястий.

Лорен бросила взгляд на занавеску. Через щелочку иногда мелькала спина водителя, все внимание которого отнимала дорога. Женщина понятия не имела, куда он их везет. Было ясно лишь то, что дорога, петляя, поднимается вверх. Короче говоря, не дорога, а «русские горки».

Они едут в горы… куда-то далеко… туда, где Балленкоа и Хьювитт смогут чувствовать себя безнаказанными и делать все, что им заблагорассудится, насиловать и истязать их. Балленкоа будет фотографировать их унижения, страдания и смерть.

Сколько раз за прошедшие четыре года она воображала себе, что это чудовище сделало с Лесли? Тысячи. Теперь она узнает все на собственном опыте. Женщина, как ни странно, ощутила извращенное чувство успокоения. Все, о чем она так долго молилась, вот-вот завершится. Терзающему ее незнанию пришел конец.

С другой стороны, мысль, что ей придется смотреть на то, что Балленкоа будет делать с Лией, была невыносима. Она готова была заплатить за знание собственной жизнью, но не жизнью дочери.

Бросив взгляд на занавеску, Лорен полностью отдалась поставленной перед собой задаче: перерезать кабельные стяжки, не поранив их запястий.

Одно свободно… другое…

— Не двигайся, — предупредила Лорен дочь.

Несмотря на ранение Хьювитта, противостоять двум мужчинам будет трудно, ведь они всего лишь изможденная женщина и перепуганная до смерти девочка, которые куда физически слабее этих уродов. Без фактора неожиданности им не справиться.

Лорен нащупала отвертку, лежавшую под ней, и осторожно протянула ее дочери.

— Если представится возможность, бей в голову, цель в глаза, — начала инструктировать она Лию. — Если сможешь бежать, беги, спасай себя. Ты меня поняла? Не думай обо мне. Ты должна мне это обещать.

Большие, кристально чистые слезы заполнили глаза Лии.

— Но, мама…

Лорен угрюмо смотрела на дочь.

— Пообещай мне.

Лия кивнула.

— Я люблю тебя, — прошептала Лорен, борясь с подступающими слезами. — Извини, Лия. Я очень перед тобой виновата.

Автофургон замедлил движение, развернулся и закачался на рессорах, подпрыгивая на каменистом грунте. Машина остановилась.