Книга Куб со стертыми гранями - Владимир Леонидович Ильин

Язык он, что ли, проглотил?

— Глянь, пожалуйста, расписание пользования Установкой, — продолжал я, не подавая виду, что меня смущает столь странное поведение Анибала. — Когда сегодня есть свободное “окно”?.. Мне позарез нужно откорректировать одного типа вне плана…

Анибал даже не стал рыться в бумагах, чтобы отыскать нужный мне график.

— А сегодня Установка будет свободна весь день, — странным голосом объявил он.

Я не поверил своим ушам.

В кои-то веки на Установку нет очереди из числа коллег-эдукаторов, жаждущих прокатить в прошлое своих “клиентов”!.. Если верить народным приметам, сегодня просто-таки обязана испортиться погода, несмотря на все усилия климатизаторов!

— Ты… ты уверен? — переспросил я. — Что, можно хоть сейчас пойти и воспользоваться Установкой?

— Можно, — ответствовал с какой-то скрытой усмешкой Топсон. — И даже нужно. Прямо сейчас…

Я покрутил головой и направился в третий корпус, где в помещении без окон, экранированном со всех сторон от воздействия внешних полей, располагалась Установка. От всевозможных инспекторов и ревизоров комнату до сих пор удавалось скрывать — во многом благодаря Бурбелю. Даже сам начальник Пенитенциария, по-моему, считал, что за бронированной дверью, оснащенной комп-идентификатором, находится склад ремонтных принадлежностей.

Я очень не хотел, чтобы сейчас мне попался кто-нибудь из знакомых, но, видно, чего боишься — то и случается.

На лестнице мне встретился Вай Китадин. Однако и он сегодня был каким-то не таким. Вместо того, чтобы со всех сил хлопнуть меня по плечу и обрушить на меня водопад слов, ржания и юмора — в его, разумеется, понимании — он лишь воззрился на меня с таким тоскливым недоумением, как если бы я явился на службу голышом.

Хотя… Ну конечно, вот в чем дело!.. Просто вид мой, наверное, ужасен. Да и каким ему следует быть после бессонной ночи и таких переживаний?

— Привет, Вай, — сказал я, протягивая руку Китадину. — Что, неважно выгляжу, да?.. Не обращай внимания, это голомакияж. Мне сегодня захотелось нацепить на себя имидж ожившей мумии…

Руку мою он все-таки пожал, и ладонь его оказалась влажной и вялой.

— Ты… это… — начал Китадин, оглядываясь по сторонам, но почему-то на этом весь его коммуникативный пыл угас. — Извини, Теодор… я спешу…

— Ну, давай, давай, — недоуменно пробормотал я, глядя вслед в широкую спину своего дружка.

Чтобы Вай, любимой поговоркой которого было сравнение работы с волком, так торопился на рабочее место — нет, сегодня поистине что-то стряслось!..

Глазок индикатора над дверью свидетельствовал о том, что Установку действительно никто не эксплуатирует в данный момент. Достав на ходу карточку-пропуск, я вставил его в щель идентификатора, и тяжелые створки приглашающе разошлись передо мной.

Я вошел, и одновременно с закрыванием двери в комнате, реагируя чуткими термодатчиками на тепло моего тела, зажегся свет. Убирая карточку в карман, я шагнул к Установке и… застыл как вкопанный.

В кресле, небрежно развалясь, как в шезлонге, сидел человек, в руке которого торчал устрашающего вида длинноствольный пистолет с какой-то дополнительной насадкой.

Впрочем, оцепенел я не от того, что “пистолет” был направлен прямо мне в грудь, а от того, что опознал лицо этого типа.

Им оказался не кто иной, как хардер по имени Лигум.

Глава 7

— Входите, входите, уважаемый Теодор, — сказал он таким мрачным тоном, словно приглашал меня взглянуть на мертвеца. — Чувствуйте себя, как дома…

Вот уж никогда не думал, что хардеры способны шутить!

— Я и так уже вошел, — ответил я, окидывая помещение быстрым взглядом в поисках какого-нибудь предмета, которое в случае необходимости можно было бы использовать в качестве оружия. — А вы кто такой? И как вы сюда попали?

Лицо его осталось неподвижным, как морда каменного сфинкса.

— Бросьте, Драговский, — сказал он. — Вы прекрасно знаете, кто я и зачем сюда явился… Берите-ка стул и садитесь у противоположной стены. Я хочу с вами поговорить…

Я не стал возражать. Я взял стул, смахнув с него кипу каких-то листов, перенес его к дальней стене и уселся, скрестив руки на груди.

Только теперь до меня дошло, почему так странно вели себя Китадин и Топсон при встрече со мной. Видимо, этот тип приказал им держать язык за зубами о том, что явился в Пенитенциарий именно по мою душу — и они старательно хранили молчание… Тоже мне, друзья-коллеги!..

— Прежде чем мы начнем наш разговор, — продолжал Лигум, — давайте-ка избежим ненужных соблазнов… Выложите оружие и средства связи на пол перед собой.

Я нехотя подчинился. Тем более, что оружие я никогда не таскал с собой, а из средств связи у меня были лишь комп-браслет и голопульт.

— А что происходит? — чисто ради приличия поинтересовался я. — В чем вы меня обвиняете? И, может быть, вы все-таки скажете, кто вы такой?

Он впервые усмехнулся краем рта. Сделал неуловимое движение свободное от пистолета рукой, и в его ладони сверкнул Знак Хардера.

— Меня зовут Лигум, — сообщил он. — И вы правильно понимаете цель моего визита в ваш Пенитенциарий… Я действительно пришел, чтобы обвинить вас. Кроме того, я намерен восстановить нарушенный вами статус-кво. Но мы до этого еще доберемся, уважаемый Теодор… Прежде всего, я хотел бы заверить вас, что не собираюсь стрелять в вас — во всяком случае, если вы будете сидеть смирно…

— Что ж, спасибо и на этом, — с невольной горечью откликнулся я. — Но должен сказать, что всё это — какое-то недоразумение!..

Помимо усмешек, в арсенале его мимики, видимо, имелось еще и то искривление губной линии, о котором говорят — “он поморщился”.

— Опять вы за свое, Теодор, — сказал он. — Что ж, понятно… Пока я не расскажу, как я вышел на вас, вы будете до последнего упираться, как баран, не желая сознаваться… Поэтому наберитесь терпения и выслушайте меня.

Я пожал плечами: мол, что мне еще остается делать?

С каждой секундой у меня оставалось всё меньше надежд на то, что засада, которую устроил на меня хардер, является случайностью и не связана с эксплуатацией Установки.

Надо было что-то придумывать в этой безнадежной ситуации.

Не могу же я позволить, чтобы этот головорез лишил меня последнего шанса спасти Кристину!..

А чтобы думать, нужно время… Так пусть хардер разглагольствует, сколько его душе угодно, а мы, слушая его краем уха, будем потихоньку соображать…

Словно читая мои мысли, Лигум пустился несколько занудно излагать мне всю историю своей многолетней погони за реграми. Жаль, что на моем месте не было Ятагана — он бы, наверное, почерпнул много полезного для Меча из рассказа хардера о “счастливчиках”, о его попытке добыть регр под видом мирного эмбриостроителя из венерианской колонии; о том, как он разоблачил в качестве нашего агента и убил своего бывшего наставника, и наконец, о том, как он выводил из строя целые партии приборов в ходе их перевозки грузовиками Меча…