Книга Зейнсвилл - Крис Сэкнуссемм

— Мистер! — возопила, не выдержав этой технической чепухи, Мэгги и выстрелила в воздух.

— А? Ох, извините, — заерзал Юла. — Прошу прощения.

Выстрел долго отдавался эхом от стен каньона. Подняв глаза, Чистотец увидел, как из пещеры вышла пара сонных саблезубых тигров. А еще он услышал какой-то странный звук. Теперь он не сомневался, что за ним кто-то наблюдает.

Мимо пробежал оркестрик мариаччи[87], за которым гналась нагая женщина верхом на лошади.

— Это еще что? — спросил Шериф.

— Просто случайная мысль, — пожал плечами Юла. — Милтон как-то сказал, что «Разум человека — сам по себе царство». Так пусть это будет царство веселья! Но звери еще не появились. Пойдемте, вы примете душ, а потом мы устроим симпатичное утреннее… чаепитие!

Он хлопнул в ладоши, земля задрожала — и из-за горы вулканического пепла возникли два огромных существа с серыми бугристыми шкурами носорогов и длинными шеями жирафов. В холке они были больше пятнадцати футов и, наверное, весили по нескольку тонн. На спине каждого покачивался небольшой шатер. Гиганты разом опустились на колени, и Юла помог взобраться в один из шатров Слепому Лемону, жестом предложив Чистотцу к ним присоединиться, в то время как Шериф и Мэгги устроились во втором.

— Это дино-зразы? — наконец нашла в себе силы поинтересоваться Мэгги, выражение у нее на лице помогло Шерифу отвлечься от собственного страха.

— Это индрикотеры, — ответил Юла. — Из олигоценского периода. Динозавры мне всегда казались клишированными, если только не подавались в миниатюре. Я предпочитаю гигантских млекопитающих.

Мощь животных внушала благоговение, тяжеловесная поступь гипнотизировала. Процессия вышла к развилке, и, сворачивая в боковой каньон, первый индрикотер пропустил вперед второго. Повсюду стояла озерцами дождевая вода, в запрудах у источников кишела жизнь: там обитали огромные птицы и странные, похожие на бегемотов животные со слоновьими бивнями. Задрав голову, Чистотец увидел, как по веревочному мосту в вышине пробираются хариджаны. Их ловкие движения и настороженные позы наводили на мысль об охотниках.

— Древний атавизм, — объяснил Юла, указав на разгороженные высокими скалами участки. В одном закутке скучала гигантская хищная птица эоценского периода, вид у нее был угрюмый. В другом затеяли медлительную схватку два глиптодонта — большущие броненосцы с шипастыми хвостами. — Я предпочитаю химерологию.

— И что это такое? — спросил Чистотец.

— Придумываю собственных существ или создаю сложные гибриды. Физиология и, разумеется, психология тогда гораздо интереснее.

Чистотец оглядел испещренные отверстиями туннелей отвесные стены и снова почувствовал на себе чей-то взгляд. Вот уж чего он не ожидал найти в Южной Дакоте. Впрочем, он не знал, что, собственно, надеялся тут отыскать, но только не воплощение чужих снов.

Перед ними предстал обнесенный проволочным заграждением поселок: племя макак-резусов лежало среди отслуживших свое компьютерных плат и старых моторов. У многих животных были открытые язвы, словно их опрыскали сильнодействующим дефолиантом. Двое неряшливых шимпанзе (один без глаза, другой — с культей вместо руки) ссорились из-за игры, в которую играли телепатическими карточками[88]и набором побрякушек: фигурками из коробок «Крекер Джек»[89], дешифровочными кольцами от детской игры «Секретный эскадрон» и маленькими, светящимися в темноте черепами.

Прислоняясь к песчаной насыпи, на треснувшем фарфоровом унитазе восседала с видом старейшины племени большая носатая обезьяна, обмотанная грязными бинтами. На голове у нее красовался потрепанный шлем для гольфа с эмблемой калифорнийского турнира. Еще на ней была кислородная маска, от которой резиновый шланг тянулся к большой канистре с газом. Каждые несколько минут иссохшие пальцы открывали вентиль, и животное получало новую дозу.

— Да что с ними такое? — разинула рот Мэгги.

— Последствия экспериментов в области ускоренного обучения и переходного развития.

Лемуры с каменными лицами смотрели из спортзала-джунглей точно пациенты электрошоковой терапии.

— Гляньте-ка! — ахнул Шериф, указывая на изможденных макак, стреляющих друг в друга начиненными транквилизаторами стрелами.

— Почему вы не положите конец их мучениям? — спросил Чистотец.

— Какая бесчеловечность! — воскликнул на это Юла. — Неужели вы настолько узколобы, что считаете, будто меня интересуют их мучения или то, какую форму они принимают? Нет, нет, эксперимент еще не завершен. Регулярно поступают новые данные. Ни в коем случае нельзя это забывать. Мы существуем, чтобы создавать новые данные — предварительный вывод о смысле жизни.

Тяжело топая, индрикотеры пересекли ручей, скрывавшийся в череде пещер, населенных существами, о которых лучше умолчать.

Впереди показалось строение, похожее на игрушку-волчок. Юла щелкнул языком, и ездовые твари опустились на колени.

— Пойдемте, — позвал он, спешившись. — Никто тут не причинит вам вреда. Во всяком случае, пока я рядом.

Внутри оказалась лаборатория побольше той, которую они уже видели, где одновременно проводилось несколько вскрытий. Еще тут имелась библиотека дата-кристаллов с названиями научных исследований вроде «Инициация спаривания, следующая за удалением лобных долей» или «Микроэлектрическая бионика». В дальнем конце помещения они увидели аквариум во всю стену, в котором плавала нерка размером с дельфина.

— Что вы тут выращиваете? — спросил Шериф.

— Эпифизы. Согласно Декарту, эпифиз — место соприкосновения тела и души, — ответил их необычный провожатый.

— Круто вам, наверное, испоганили детство, — заявила Мэгги.

— Напротив, дорогая, я продолжаю им наслаждаться.

— Как вы до такого дошли?

— По большей части самообразованием. Хотя мне и довелось встретить пару-тройку наставников. Правду сказать, вы похожи на одну мою учительницу, чьим советам я следую уже многие годы. Только вы моложе и симпатичнее.

— Выбрали кого-то из звезд? — колко поинтересовался Шериф.

— Нет, — отрезал Юла. — Это было в школе. Мы мастерили марионеток для рождественского действа, и она сказал: «Постарайся сделать так, чтобы голоса твоих кукол соответствовали их характерам, и не думай, что они все должны пищать только потому, что они куклы». Я еще не проник до конца в глубокий смысл этого замечания.