Книга Дырка для ордена - Василий Звягинцев

Тут стихийный психолог Тарханов тоже был прав.

Впрочем, отчего же стихийный? Офицер, чтобы руководить сотнями и тысячами самых различных людей в экстремальных ситуациях, не может не быть психологом. Профессиональным, пусть и не дипломированным.

Расставшись с Еленой и Сергеем, Ляхов сначала поехал на квартиру к Максиму.

Доктор под свой замысел вытянул у Вадима столько денег, что тот уже начал задумываться, не есть ли вся эта история лишь способом максимально облегчить его кошелек. Хотя аппаратура выглядела убедительно и результаты кое-какие имелись.

Но в этот раз коллега его обрадовал. Был он, по обычаю, слегка выпивши. Похоже, относился к типу «доброкачественных алкоголиков», знающих меру и употребляющих ровно столько спиртного, чтобы поддерживать не мешающий работе тонус. Впрочем, все это до поры.

— Вот, любуйся, первый экспериментальный полевой образец!

Максим выложил перед ним на стол прибор, больше всего напоминающий ставшие модными несколько лет назад портативные магнитофоны с индивидуальной капсулой-динамиком. Да и сделанный, похоже, на его же базе.

Только на лицевой панели прибора, кроме ручек управления, имелось четыре вертикальных остекленных шкалы, каждая окрашена последовательно в красный, желтый и зеленый цвета.

— Это, конечно, только выносной терминал, связанный по радио со стационарным анализатором, но на расстоянии километров пять-семь он действует.

— Действует — как?

— По задуманной схеме. Запоминай.

Левая шкала — эмоциональный настрой пациента. В основном по отношению к ближайшему объекту, то есть к тебе. Но могут быть и варианты. Красный цвет — агрессивность или злонамеренность, желтый — безразличие, зеленый — доброжелательность и симпатия. Стрелка показывает степень напряженности эмоций.

Следующая — коэффициент интеллекта. Опять же, по отношению к тебе. Красное — он тебя умнее, желтое — уровень, зеленое — ниже.

Третья — степень искренности. Красное — врет внаглую, желтое — это как обычно, человек о чем-то говорит, о чем-то умалчивает, но без специального умысла. Зеленое — откровенность, какая редко и бывает. Ну, может, у родителей с детьми или у молодых влюбленных…

И, наконец, правая шкала. Это, — Максим сделал хитрое лицо и хихикнул, — особая. Незаменима в определенных ситуациях. Показывает степень сексуальной озабоченности у женщин. Снизу вверх, фригидность, нормальное в повседневной жизни отсутствие соответствующего настроя и, наконец, желание, возбуждение, полная готовность хоть где и хоть как.

— Что, действительно? С трудом верится. — Вадим покрутил в руках не слишком толстую коробку размером чуть больше ладони. — То было полтонны веса, и вдруг…

— Так полтонны и осталось. Но у меня в лаборатории. А здесь только примитивный сканер эмоций, радиопередатчик и указатель. Все. Ну, еще аккумуляторы. Сигнал считывается, подается на главный анализатор, обрабатывается, и диагноз поступает обратно.

Все это время Ляхов держал прибор направленным на Максима.

Стрелки гарантировали его благорасположение, переходящее в братскую любовь, примерно равный умственный уровень и достаточную долю откровенности. Женская шкала, естественно, не функционировала.

— Ну, если все так, то здорово. Я забираю. В ближайшее время эта машинка может мне здорово пригодиться. Только поясни, если мне придется с двумя людьми сразу беседовать, как сообразить, к кому показатели относятся?

— Тут пока недоработка, — согласился Максим. — А что ты хочешь, все в процессе, до меня в мире никто такого не делал, и я тоже не бог. Найди способ равноудалить их метров на десять, нажми кнопку, через три минуты смотри. Раньше не выйдет. Пока сигнал пройдет, пока отработается, пока обратно…

— Ты чего? У тебя сигнал со скоростью звука передается?

— Почему, нормальное радио. Ах да, это я того, зарапортовался. Время на прохождение сигнала учитывать не нужно…

— Вот то-то. Я поехал, а ты смотри, больше не пей. Я не моралист, но вдруг мне еще консультация потребуется?

После визита к Максиму Ляхов, снабженный уже двумя секретными приборами, заскочил к себе в общежитие.

Пресловутая сабля, предмет вожделения аргентинского коллекционера, так и висела над диваном.

Привез, повесил на коврик и почти забыл, иногда зацепляясь за нее взглядом, и думал, что невредно бы сходить в Исторический музей и попросить тамошних специалистов оценить ее возраст, место изготовления и реальную ценность. Да все как-то недосуг было.

Сейчас же Ляхов, испытывая смутное беспокойство от присутствия сабли в своей комнате, решил рассмотреть ее подробнее.

Черт его знает, какое-то уж слишком большое значение она приобретает. Чутье ему подсказывало, что не в исторической ценности клинка и не в стоимости украшающих эфес и ножны камней тут дело.

И в то же время — сабля отнюдь не повод для того, чтобы привлечь Елену к поискам Ляхова. Вернее, не только повод. Сабля должна иметь какое-то современное значение, причем такое, что оправдывает организацию планетарных масштабов сыска.

Вадим запер дверь, включил настольную лампу и вытянул из ножен сероватый, тускло поблескивающий клинок. Выглядит примерно так, как и полагается музейному экспонату, который бережно хранят, но по прямому назначению не используют.

Тогда зачем ее таскал с собой на опасные дела тот старый федаин? Как талисман или?…

Вадим достал из ящика большую лупу, которой пользовался для рассматривания карт в изумительно подробном, но миниатюрном, карманного формата атласе.

И принялся детально изучать саблю, пока еще не зная, что именно он надеется найти.

В причудливом сплетении орнамента из каллиграфически выгравированных арабских букв он ничего не понимал, однако тщательно отследил рисунок от острия клинка до гарды. Перешел к эфесу. И сразу понял, что нашел искомое.

Невооруженным глазом он ничего бы не заметил, но сильное стекло сразу сделало видимыми тонкие риски вокруг двух «звездных» сапфиров. К тому же крупные, размером с вишню камни сидели в своих оправах едва заметно, на полмиллиметра от силы, но ниже остальных.

Совершенно все соответствует старинным, читанным в детстве книгам, где в рукоятках или ножнах шпаг и кортиков прячутся всякие интересные вещи.

Не спеша, но с бьющимся от прикосновения к тайне сердцем Ляхов продолжил осмотр. Еще один подозрительный камень обнаружился с другой стороны рукоятки, у самого навершия.

Оставалось выяснить, что же именно скрывает в себе его трофей. Вряд ли там спрятана мина для устранения слишком любопытных. А вообще-то все может быть.

Вадим надавил на верхний камень, сначала слегка, потом сильнее. Он утопился с пружинящим сопротивлением, как кнопка какого-нибудь прибора. Ляхов убрал палец — камень вернулся в исходное положение. Но при этом ничего не произошло. Зато эксперимент с нижними камнями дал нужный эффект. Внутри эфеса что-то щелкнуло, и он легко снялся с хвостовика клинка. Рукоятка оказалась полой, и на ладонь Вадима выскользнули два по виду алюминиевых цилиндрика, диаметром с сигарету, но покороче. На верхних торцах — нечто вроде электротехнических разъемов. Судя по длине, они должны были прийтись как раз напротив верхнего камня-кнопки. Играющей, очевидно, роль выключателя или замыкателя.