Книга Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса - Станислав Куняев

* * *

В 1990 году историк Фаттей Шипунов опубликовал в «Нашем современнике» цикл очерков «Великая замятия». В одном из очерков он привел список фамилий руководителей ЧК — ОГПУ — НКВД разного уровня. В этом списке были и латыши, и евреи, и украинцы, и русские (Никишов, Иванов, Рыбкин, Лебедь и т. д.). «Полный список погромщиков и палачей еще предстоит раскрыть народу», — писал Шипунов. Он не уточнял, «кто есть кто» в списке, и не подсчитывал, сколько в этом перечне еврейских фамилий. Но, как говорится, чует кошка, чье мясо съела. Прочитав список палачей и наткнувшись на еврейские фамилии, Семен Резник впал в истерику: «Другие оставлены за кадром: их имена еще предстоит раскрыть народу, — с негодованием цитировал он Шипунова. — А пока селекция: по одной еврейской или подозрительной фамилий на область, край, целый регион набрать, конечно, нетрудно. Тем более без ссылок на источники». И завершает Резник сей гневный пассаж традиционной, можно сказать, ритуальной пропагандистской фразой, которая звучит, как заклинание: «Так создается новый кровавый навет, перед которым бледнеют средневековые обвинения в употреблении христианской крови» (Резник С. Красное и коричневое — книга о советском нацизме. Вашингтон, 1990). Итак, дело Менделя Бейлиса Семен Резник сам сравнивает с делами 30-х годов, когда была расстреляна, кпримеру, вся верхшка ГУЛАГа, которой не повезло, как Бейлису, быть оправданной и которая подверглась в 1990 году «кровавому навету». Значит, одно обнародование фамилий евреев — чекистов надо считать таким же «кровавым наветом», как обвинение Бейлиса? Зачем же такие фрейдистские проговорки, Семен Ефимович? Вам нужны «ссылки на источники»? Пожалуйста. Только не обижайтесь. Для начала прочитайте итоговый вывод из книги популярного историка Г. В. Костырченко «Тайная политика Сталина: Власть и антисемитизм», М., 2001, изд. «Международные отношения», книга издана при финансовой поддержке Российского еврейского конгресса — это вам не «Алгоритм» и не «Вече»!

«С 1 января 1935 г. по 1 января 1938 г. представители этой национальности (какой — уточнять не буду. — Ст. К.) возглавляли более 50 % основных структурных подразделений центрального аппарата внутренних дел» (стр. 110).

Есть любопытные свидетельства, доказывающие, что большевики тех времён придавали весьма важное значение тому, какой национальности чекисты работают в тех или иных республиках, краях, областях. Подлинные справки из отделов кадров на эту тему в книге «Россия. XX век. Документы. ГУЛАГ (Главное управление лагерей)» существуют. Все их разбирать не буду, но в связи с «делом славистов» скажу только, что справки эти свидетельствуют, например, что в белорусском ОГПУ служило 397 белорусов и 182 еврея, в Украинском 1518 украинцев и 925 евреев… Может быть, поэтому и голодомор, организованный на Украине во время коллективизации, был столь фантастически жестоким… Конечно, и русских людей в органах было немало, но, думаю, соотношение их с евреями правильно отражено в статье С. Н. Семенова, публикуемой в этом же номере.

Справки эти (насчёт национального состава по всем республикам и областям) подписывал начальник сектора кадров НКВД Я. М. Вейншток. Он же оперативный секретарь наркома МВД, он же, ранее, начальник тюремного отдела Главного управления государственной безопасности. Матёрый чиновник. Опытный. Думаю, что Вейнштоку верить можно.

* * *

А вот передо мной книга историка Е. Лукина «На палачах крови нет» (изд-во «Библиополис», С. — Петербург, 1996), в которой автор исследует кадровый состав Ленинградского управления НКВД в 30- е гг.

В 1934–1937 гг. начальником управления был Леонид Михайлович Заковский (он же Штубис Г. Э.).

В 1938 г. его сменил Михаил Иосифович Литвин. Первым заместителем обоих в 1937–1938 годах был Натан Евнович Шапиро — Дайховский. Просто заместителем — Арон Меерович Хатаневер. Секретарем парткома и одновременно начальником секретно — политического отдела являлся Кирилл Борисович Гейман. Начальником контрразведки служил Яков Ефимович Перельмутер, начальником дорожно — транспортного отдела числился Михаил Израилевич Брозголь. В должности заместителя начальника экономического отдела состоял Яков Ржавский. Начальником секретно — оперативного управления, работавшего в основном с интеллигенцией, был Вячеслав Ромуальдович Домбровский. Его ближайший соратник Альберт Робертович Стромин (Геллер) фабриковал дела академиков С. Платонова, Е. Тарле, Д. Лихачева, а также дело «Братства Преподобного Серафима». Начальником водного отдела был Мирон Ицаакович Мигберт, экономическим отделом ведал Григорий Яковлевич Раппопорт. В так называемой «бригаде смерти» (следователи, которые вели допросы, пытали, выбивали показания) состояли Дмитрий (Манасия) Фигур и Софья Гёртнер («Сонька Золотая Ножка»).

Чтобы было ясно, «кто есть кто», жизнеописания вышеперечисленных фигурантов снабжены фотографиями хорошего качества. Без фотографий в книге помещены справки о жизни и смерти начальника восточного отделения контрразведывательного отдела Наума Абрамовича Голуба, начальника отделения (не сказано какого) Аксельрода (ни имени, ни отчества, ни рода), начальника отделения Якова Меклера. Чтобы успокоить Марка Дейча, сообщаю, что русские в аппарате тоже были: комендант ленинградского УНКВД Александр Поликарпов и рядовые сотрудники Михаил Матвеев и Петр Мелюхов. Рядовым сотрудником числился также бывший одесский шулер Израиль Яковлевич Чоклин (удостоен фотографии в фас и профиль — в 1938 г.). Этот список фамилий и должностей кроме Резника полезно будет прочитать Дейчу, считающему, что процессы 30-х годов организовывали «русские».

Вопреки цифрам, фактам, документам Марк Дейч и Семен Резник с пеной у рта каждый раз начинают свой очередной гевалт, свою психическую атаку — лишь бы никому не позволить разобраться в том, кто и в какой степени ответственен за чекистский террор 20-30- х годов.

Именно про таких, как они, писал Г. Штурман в работе «Шульгин и его апологеты» («Новый мир», 1994, № 11, стр. 224): «Поразительно единодушие, с каким мои соплеменники отрицают какую-либо свою провинность в русской истории XX века».

Именно таких, как Дейч и Резник, имел в виду Солженицын во втором томе работы «Двести лет вместе». Вспоминая о том, что 5 августа 1933 года в газете «Известия» был опубликован указ о награждении в связи с завершением строительства Беломорканала высших руководителей ОГПУ Г. Ягоды, М. Бермана, С. Фирина, Л. Когана, Я. Раппопорта и Н. Френкеля высшей правительственной наградой — орденом Ленина, Солженицын пишет: «Все их портреты опять крупно повторены были в торжественно — позорной книге «Беломорканал», формата, как церковное Евангелие, как на тысячелетнее царство впереди.

И вот 40 лет спустя я повторил эти шесть портретов негодяев в «Архипелаге», — с их же выставки взял, и не выборочно, а всех управителей, кто был помещен. Боже — какой всемирный гнев поднялся: как я смел?! Это — антисемитизм! Я — клейменый и пропащий антисемит. В лучшем случае: приводить эти портреты был «национальный эгоизм» — то есть русский эгоизм! И — поворачивается язык, когда на соседних страницах «Архипелага»: как покорно замерзали «кулацкие» пареньки под тачками.