Книга 1917. Русская голгофа. Агония империи и истоки революции - Дмитрий Зубов

10 октября закрытый гроб с телом героя прибыл на Московский вокзал, откуда похоронная процессия направилась к кадетскому корпусу, выпускником и преподавателем которого он был. При этом оркестр играл различные траурные марши, в основном: «Коль славен наш Господь в Сионе, не может изъяснить язык. Велик он в небесах на троне, в былинах на земле велик… Тебе в сердцах алтарь поставим, Тебе, Господь, поем и славим!» После митинга в кремле траурная колесница с гробом Циглера направилась по главной городской улице Большая Покровская, затем свернула на Звездинку и далее поехала к Петропавловскому кладбищу. Здесь у могилы директор кадетского корпуса генерал Л. П. Жилинский произнес речь: «Ты наша гордость, явил пример твоим однокашникам кадетам честного служения царю и родине. Память о тебе не умрет в твоем родном полку, не умрет и в Аракчеевском корпусе. Спи наш дорогой Аракчеевец!»

Кстати, позднее 28 июля 1917 года Циглер был посмертно награжден Георгиевским крестом. Однако память о нем, как и о других павших в Первую мировую, жила не долго. Дело в том, что в России власть всегда признавала только тех героев, которые были выгодны ей из политических соображений. Поэтому уже через несколько лет на смену георгиевским кавалерам, павшим «за царя и отечество», пришли герои Гражданской войны, потом Великой Отечественной и т. д. В том же парке Кулибина (бывшем Петропавловском кладбище) лишь совсем недавно появился небольшой монумент, напоминающий о том, что здесь похоронены герои «империалистической» войны…

Пользуясь случаем, хотелось бы немного остановиться на истории самого Петропавловского кладбища, на котором похоронили Циглера, ибо оно тоже являлось типичным атрибутом царизма.

Погост был организован в 1775 году по приказу губернатора Алексея Ступишина на окраине города, на свободной площадке площадью около 25 гектаров. Место обнесли оградой и поставили здесь часовню, после чего новое, теперь уже общегородское кладбище приняло первых «жителей». Через десять лет по проекту архитектора Якова Ананьина (ученика знаменитого Растрелли) в западном углу кладбища была построена церковь Петра и Павла, после чего кладбище получило название Петропавловское.

Территория погоста была разделена на несколько участков, самым «престижным» из которых стал первый, протянувшийся с лицевой стороны вдоль нынешней улицы Горького. Здесь хоронили богатых и знатных нижегородцев, купцов, чиновников, педагогов, писателей и др. Помимо собственно могил, на кладбище строились фамильные склепы. Дальше вглубь потянулись могилки мещан и бедноты. Наиболее насыщенным могилами стал дальний от церкви угол кладбища. Там традиционно хоронили бомжей, тифозных и холерных больных, утопленников, неопознанные трупы, а впоследствии также заключенных, казненных в Нижегородском остроге (тюремном замке).

Поначалу все шло хорошо, похороны усопших проходили чинно и благородно в соответствии с православными традициями. Однако уже в XIX веке кладбище стало пользоваться дурной славой. Нижегородские газеты сообщали о постоянных кражах и прочих бесчинствах, происходивших там. С могил постоянно тырили венки, цветы, ограды, железные замки, скобы, медные образки. Цветмет, как и вторчермет, уже тогда был в цене, так что удивляться тут нечему. Похищенная бэушная кладбищенская утварь затем по сходным ценам и совершенно бессовестно продавалась на базарах. На территории погоста процветало и всякого рода хулиганство. К примеру, проникавшие туда через дыры в заборе беспризорные дети вытаптывали могилы, разжигали на них костры. Здесь же в заброшенных склепах нередко обитали бандиты и прочая преступная нечисть. Благоустройством и содержанием кладбища городские власти почти не занимались, там царила невероятная грязь, антисанитария, доходило даже до того, что прямо среди могил мирно пасся скот из окрестных домов. Помимо официальных бригад могильщиков на кладбище орудовало и несколько левых, жестко конкурировавших между собой. При этом качество захоронений из-за спешки порой оставляло желать лучшего. Покойников зарывали на небольшой глубине, а то и вовсе присыпали кучкой песка.

Но главные проблемы были впереди. Постепенно по истечении ста лет выделенное пространство полностью заполнилось могилами. Казалось бы, земли вокруг полно, надо было просто закрыть кладбище, расширить его или открыть новое. Но только не в России! В самой богатой землей стране в мире, как известно, земля чуть ли не самая дорогая в мире. Посему с выделением новых участков не спешили, а проблему с захоронением решили методом уплотнения. То есть стали хоронить между уже существующих могил, вдоль тропинок, вообще вдоль и поперек, «заселяя» каждый свободный клочок. Сказывалась и непонятная русская традиция – после смерти обязательно «лечь» рядом со своими предками.

Из-за невероятной переполненности кладбища возникали порой и совершенно кощунственно-идиотские ситуации. К примеру, приходят одновременно несколько родственников недавно умерших и начинают хлопотать о могилке. А кладбищенские работники им говорят: извините, мол, погост переполнен, есть вот одна яма на четверых… И граждане вынуждены были соглашаться, лишь бы побыстрее решить проблему захоронения. Процветала тут и незаконная продажа чужих могил. Нуждающимся объясняли ситуацию так: мест нет, но за определенную плату можно найти «бесхозную могилу». И еще хорошо, если это были старые брошенные захоронения. Иногда покойника закапывали и прямо поверх чьего-нибудь свежего последнего пристанища. Невероятная скученность приводила к тому, что вместо узких тропинок посетители нередко ходили прямо по могилам, в конце концов полностью вытаптывая многие из них…

В годы Первой мировой войны погибших солдат в основном хоронили не прямо на месте гибели, как во Вторую мировую, а клали в цинковые гробы и отправляли на родину. А там выдавали родственникам, а неопознанные и изувеченные трупы хоронили в братских могилах. Для воинов-нижегородцев, павших на фронтах, таковые были организованы все на том же Петропавловском кладбище.

Возвращаясь к 1916 году, стоит отметить, что отнюдь не все солдаты оставались честными перед родиной. Многие предпочитали чести свою жизнь.

Типичная история произошла в том же Нижнем Новгороде. Некий крестьянин Константин Максимов дезертировал из армии и тайком вернулся в родной город. После чего прямиком направился к своей сожительнице крестьянке Анисии Сычевой, с которой перед призывом на войну проживал в ее квартире в так называемом доме Андреева на набережной. «Защитник отечества» очень спешил и, видимо, надеялся преподнести своей любимой сюрприз, благо в письмах на фронт постоянно клялась благоверному в вечной любви. В итоге сюрприз получился, да не тот! Когда Максимов заявился в квартиру Сычевой, он застал там другого мужика, с коим та, как оказалось, жила уже более полугода. Понятное дело, дезертир тут же впал, как сейчас принято говорить, в состояние аффекта, вызвал любимую «поговорить в коридор», где и зарезал ее перочинным ножом. После чего скрылся…

«В очереди за сахаром собралось 400 человек»

«Верхи не могут править по-старому, низы не могут жить по-старому» – примерно так в советских учебниках истории описывали революционную ситуацию. Впрочем, для России подобное положение вещей скорее норма, чем исключение. Просто в некоторые периоды данное противоречие обострялось до невозможности.