Книга Волшебники - Лев Гроссман

Прошел еще месяц, настал ноябрь. Квентин, сидя в своем угловом кабинете, смотрел в окно. Дом напротив был значительно ниже здания «ХХС», и он видел его крышу, как на ладони. Бежевая гравиевая дорожка окружала массив кондиционирующих и отопительных установок. Кондиционеры с наступлением холодов отключились, а котельная ожила и пускала гипнотические облака пара, непрерывные, неповторимые. Ничего не значащие дымовые сигналы ниоткуда никуда. Квентин последнее время только и делал, что наблюдал их; секретарша уже махнула рукой на его расписание.

Ничто не предвещало того, что случилось секунду спустя. Тонированное окно от пола до потолка разлетелось вдребезги, ультрасовременные жалюзи снесло. Холод и нефильтрованный солнечный свет хлынули внутрь. Что-то маленькое, круглое, очень тяжелое покатилось по ковру и ткнулось в ботинок Квентина: голубоватый мраморный шарик для игры в вельтерс.

За окном, на высоте тридцатого этажа, парили три человека.

Дженет, разумеется, стала старше, но этим перемены не ограничивались. Ее полиловевшие радужки излучали невиданную прежде мистическую энергию, грудь угрожала вывалиться из черного кожаного корсета, серебристые звезды летали вокруг.

Элиот обзавелся парой белых перистых крыльев, на которых, собственно, и парил. Голову венчала золотая корона Филлори, которую Квентин видел последний раз в подземной камере Эмбера. Между Дженет и Элиотом висела высокая костлявая девица в черном шелку; ее длинные черные кудри плавали в воздухе, как в воде.

— Здорово, Квентин, — сказал Элиот.

— Привет, — сказала Дженет.

Другая девушка ничего не сказала, Квентин тоже молчал.

— Мы возвращаемся в Филлори, — продолжила Дженет, — и нам нужен еще король. Две королевы, два короля.

— Нельзя прятаться вечно, Квентин. Пошли.

Свет из выбитого окна делал монитор нечитабельным, климатизатор выл, не справляясь с холодом. В здании включилась тревога.

— На этот раз может сработать, ведь Мартина больше нет, — говорил Элиот. — Мы так и не определили, какая у тебя специальность — неужели не интересно?

— А Джоша чего ж не взяли? — выдавил из себя Квентин.

— У него другой проект. — Дженет выразительно закатила глаза. — Хочет попасть из Нигделандии в Среднеземье. Всерьез надеется трахнуть эльфа.

— Я думал, не стать ли мне королевой, — добавил Элиот. — В Филлори нет предрассудков на этот счет, но правила все-таки уважать надо.

Квентин поставил на стол кружку с кофе. Давно уже не испытывая ничего, кроме горечи, стыда и полного оцепенения, он не понимал толком, что в нем сейчас происходит. Часть его души, которая, как он думал, умерла навсегда, вновь обретала чувствительность. Ему было больно, но он не хотел, чтобы этот процесс прекращался.

— Зачем вам это надо после того, что случилось с Элис? — медленно, желая внести полную ясность, заговорил он. — Зачем вам Филлори и зачем я? Только хуже сделаете.

— Хуже чем что? — осведомился Элиот, обводя глазами кабинет Квентина.

— Мы знали, на что идем, — вставила Дженет. — Ты знал, и мы все, а Элис уж точно. Мы сделали свой выбор, Кью. Чего бояться-то? Волосы у тебя и так белые, чуднее уже не придумаешь.

Квентин повернулся к ним лицом на своем эргономическом стуле. Сплав облегчения и раскаяния, переполняющий его сердце, преображался в яркий, белый, горячий свет.

— Не хотелось бы уходить без квартальной и годовой премии, — сказал он.

— Да брось, Квентин. Сколько можно. — Улыбка Дженет лучилась теплом, которого он в ней ни разу не видел — а может, не замечал. — Все давно тебя простили, кроме тебя самого. Я уж молчу про то, как ты от нас отстал.

— Ну, это еще видно будет. — Квентин повертел в руках мраморный шарик. — Стоит мне отлучиться на пять минут, и вы берете в команду любительницу?

— Она справляется, — вздернул плечами Элиот.

— Да пошел ты, — сказала Джулия.

Квентин вздохнул, крутанул стул обратно и встал.

— Стекла обязательно было бить?

— В общем-то нет, — признал Элиот.

Квентин, хрустя модельной обувью по битому стеклу, подошел к краю комнаты, пригнулся под сорванными жалюзи. Падать далековато, а практики у него давно уже не было.

Он ослабил одной рукой галстук, ступил в холодный воздух и полетел.