Книга Больше, чем любовь - Татьяна Осипцова

– Конечно, девочки рады подаркам. И все-таки?

– Я боялся, – усмехнулся он. – Просто боялся, что ты меня прогонишь.

– Я, между прочим, ничего не ответила на твои просьбы и заверения…

Наташа поднялась, под подпоясанным халатом стал заметен круглый живот.

Борис смотрел на него, не отрываясь. В элегантном костюме было совсем не похоже, что она беременна, а сейчас, в халате и без косметики…

– И вообще, в чем дело? Отправил свою Рыбку на Канары или Сейшелы, взгрустнулось, и решил опять без нее развлечься? – начала заводиться она.

– Наташа, сядь, я все объясню.

– Что тут объяснять! Ты жил с этой девкой больше года, живешь и сейчас!

– Я не жил с ней. Вернее, жил… но только в смысле секса. Выслушай и не кипятись. Если бы ты тогда сказала, что эта стерва звонила, все бы сразу выяснилось. А я узнал об этом случайно только позавчера. Тогда эта зараза нарочно наболтала бог знает чего, услышав в трубке женский голос. – Он помолчал, вздохнул и продолжил: – Понимаешь, я искал, искал тебе замену и не мог найти… А если со всеми, не как с тобой – тогда чего искать, не все ли равно, чье тело? Я уже не мальчик, и времени на ухаживания нет, да и заразиться можно, вплоть до СПИДа. Вот я и взял свою питерскую секретаршу, поселил ее отдельно в Москве. Навещал, но не часто, и ненадолго. Да, мы ездили с ней в Эмираты, но это тогда, в начале 96-го, со зла на тебя. В общем, чистая физиология, – Боря умолк и добавил: – И представь себе, она даже не влюблена в меня.

– Неужели? – саркастически бросила Наташа.

– Да! – рассмеялся он. – И вообще, я понял, что никто никогда не полюбит меня бескорыстно, мой удел – платные услуги.

– Так в чем дело – денег не хватает?

– Я хочу быть с тобой, с единственной, которая любила меня ради меня самого, с матерью моего ребенка.

– А с чего ты взял….

– Постой, можешь говорить что угодно, все равно я тебе не поверю, тем более что ты никогда не могла меня обмануть… Можно мне его потрогать? Он услышит папу и откликнется.

Боря присел на корточки возле жены и осторожно погладил ее живот.

– Привет, малютка!

И словно в ответ, ребенок шевельнулся. Боря поднял восторженные глаза на Наташу.

– Ты слышала? А еще говорила, что дети по заказу не шевелятся. Да он папу узнал!..

Она сидела с отрешенным видом, как бы прислушиваясь, а Борис тихонько гладил ее живот, прижимался к нему ухом, стараясь не пропустить движение плода. Когда он повернул к ней лицо, в глазах у него стояли слезы.

– Знаешь, я никогда не был так счастлив!

Ребенок опять шевельнулся, Наташа сама переложила руку мужа, чтобы он тоже это ощутил. И в этот она момент поняла, чего ей не хватало, чего подсознательно хотела в последнее время: чтобы отец ребенка разделил с ней радость. Боря воспринял этот жест как полное прощение и поцеловал ей руку. Затем подхватил жену и, осторожно уложив на постель, стал целовать. Она почти сразу ответила на его поцелуй, но поняв, что муж снимает с нее халат, попросила:

– Выключи свет.

– Ни за что! – упрямо ответил Борис. – Я его еще не видел.

Он осторожно раздел жену и воскликнул:

– А знаешь, я и не думал, что ты мне так понравишься с животиком. Ей-богу, он тебе идет! Я вас обоих обожаю, и надеюсь, ты не против получить доказательство?

Наташа невольно усмехнулась.

– А если я скажу «нет»?

– Тогда я оставлю свои посягательства. На сегодня… Но буду ежедневно пытаться добиться твоей благосклонности, пока ты не согласишься осчастливить меня!

– Что это с тобой? Ты здоров? – удивилась она.

– Вполне, но готов ждать сколько угодно.

– Да, – только и сказала Наташа.

Борис был нежен, как никогда, жена это заметила и оценила. «Все-таки он лучший любовник на свете!» – подумала она, засыпая в его объятьях.

«С днем рождения!»

Наташа открыла глаза. Димка и Боря стояли возле постели.

Сын преподнес ей цветы, а муж – поднос с завтраком. Кроме кофе и булочки на нем лежала черная бархатная коробочка с золотыми тиснеными буквами. «Luca Caratti», прочла Наташа, открыла и ахнула, увидев изумительной красоты браслет с бриллиантами.

– Спасибо, дорогой. Похоже, тебя действительно нельзя любить бескорыстно.

– Доброе слово и кошке приятно… – пробормотал Боря, усмехаясь.

Сонный Димка переминался с ноги на ногу – на часах всего восемь. Пахомов заметил это.

– Иди, Дим, досыпай. Праздничный завтрак в «Европейской» в одиннадцать, а потом поедем на дачу. Как там Джульбарс?

– Старый уже стал, но все такой же умница. Ну, я пойду?

Проводив пасынка глазами, Борис обернулся к жене:

– Что ты ждешь? Кофе остынет.

– А где молоко? Мне черный нельзя.

– Прости, не подумал. Сейчас принесу!

– Тебе надо хорошо питаться, – говорил он, наблюдая за каждым куском, который жена отправляла в рот, – я за этим послежу.

– Ты стал какой-то другой, – сказала Наташа, когда после завтрака муж пристроился рядом, поглаживая ее живот.

– Сам чувствую. Понимаешь, я сорок шесть лет доказывал себе и другим, что я мужик. Наверное, это из-за отца. Когда я собрался поступать в торговый, он сказал, что это не мужское дело. В его представлении только нося китель и кортик имеешь право называться мужчиной. И я стал пытаться доказать обратное всеми возможными способами. Выработал для себя свой собственный кодекс мужской чести. Добивался денег и успеха. Видимо, и с каждой женщиной я пытался себе это доказать. А все так просто – надо почувствовать, что от тебя зародилась новая жизнь. Меня сейчас переполняет такая гордость – за себя и за тебя! Ведь два прошлых раза ты не дала мне этого ощутить – я просто не знал…

– А до этого, что же, думал, что бесплоден?

– В другое время я бы отшлепал тебя! Мужикам нельзя такое говорить. Нет, я еще в восемнадцать знал, что могу заделать ребенка. Сейчас стыдно об этом вспоминать…

– Ты не рассказывал.

– Это еще на первом курсе. Знаешь, как у студентов – у кого хата свободна, там и тусуются. Ну и я, с одной из девчонок, пару раз на таких вечеринках… В общем, даже ничего романтического… И вдруг она сообщает, что беременна. А я даже влюблен в нее не был, просто доступная девушка, вот и воспользовался. И она у меня была не первой, и я у нее… Я тогда подумал, что девчонке надо просто грех прикрыть и замуж поскорее выйти.

– Господи, да ты просто ханжа!

– Милая моя, в те времена на такие вещи смотрели иначе. Если девица до свадьбы, да еще не с одним, и это всем твоим знакомым известно – такая в жены не годится… Да и куда жениться – я тогда угол снимал, ты хоть знаешь, что это такое? Я жил за шкафом у вздорной старухи, в коммуналке на Лиговке, платил пятнадцать рублей в месяц, а стипендия тридцать. Подрабатывал через день грузчиком в универсаме – еще сорок. Девчонка вообще из общежития, там все мечтали за ленинградца выйти. Короче, я занял денег, устроил ее на аборт с уколом, а жениться категорически отказался. Сейчас рассказывать об этом стыдно, но тогда я никаких отцовских чувств не испытывал.