Telegram
Онлайн библиотека бесплатных книг и аудиокниг » Книги » Современная проза » В Петербурге летом жить можно - Николай Крыщук 📕 - Книга онлайн бесплатно

Книга В Петербурге летом жить можно - Николай Крыщук

164
0
Читать книгу В Петербурге летом жить можно - Николай Крыщук полностью.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 93 94
Перейти на страницу:

Против прически проезжает по голове плакат: «Господа! Ваши листовки в казармах ни для чего не годятся!» Ну, это уж преувеличение.

– …или бороться, – кричит карлик, заглядывая мне под мышку, – мистическими обрядовыми акциями типа ухода в пустошь или поедания кузнечиков.

Прибывают роты. Уже почти не видно маскировочных сеток по краям с длинными, не то ландышевыми, не то листьями дальневосточного бамбука. Птицы вьются над ангелом, должно быть, в поисках Пушкина. Исступление шума становится тишиной.

Империя собралась здесь. Империя весело оскалилась молодыми зубами присягнувших новобранцев. Все наши. Обнимают как шторм. Уже не пойму, то ли лоб, то ли ноги мечтают о камне.

Колонна с больничным транспарантом «Подразделение особого риска» волочет меня боком. Романтическая сопрелость под красноармейскими шлемами отозвалась лысинами. Единственная среди стариков старушка шагает Кибальчишем. «О чем они, – думаю, – не о СПИДе же?»

Прости меня, папа.

Выпадаю, наконец, на асфальт Невского.


Дома обклеены «Скорбными листами» и «Воспоминаниями». Домашние покойники смотрят с фотографий так, как будто только что узнали о своей смерти. Некоторые при этом улыбаются. Мелькнул искус войти в один из «листов» и задвинуть щеколду.

Вместо этого я выпил коньяка и закусил его листиком бастурмы. Подумал и еще выпил.

Рядом образовался согбенный третьим похмельем мужичок с недельной, как у мертвеца, бородкой. По российской привычке он заговорил с середины:

– Так и живем в двадцати метрах впятером. Жена больна общей болезнью. Психически надтреснулась после третьих родов. Я ей сразу сказал: «Валь, что-то не то. Валь, так, как ты, не разговаривают. Пойдем к врачу». Сейчас платят пенсию по инвалидно сти. А я человек общительный – что надо, то и делаю. И пеленки, и кашу, и помыть. Грудью ей помогал кормить. Вот сейчас вышел выпить. Кто-то ведь должен вертеться, верно?

Взяли, конечно, по третьей. У мужичка глаза внезапно посветлели, и оказался он моим ровесником. Он завис на одной руке над столом, сказав, что в прошлом каратист. Потом качался вообще уже на одних коньячных парах, пока не приземлился, довольный. И тут же лицо его свернулось непостижимым новым рисунком, как может только веревка. Такой мог убить и вознестись одновременно.

– Слушай, друг, – прошептал он, – а ты, случаем, не наш депутат? Я не тебя по телевизору видел? Я узнал. Не знаешь, где найдешь! – действительно общительно сообщил он стоящим рядом. Но, не сумев нарушить их философскую углубленность, словно бы весь влетел в мое ухо. – Я тебе что хочешь, я тебе дочку за это отдам. Она у меня красавица. Скоро девять.

Содрогалась за спиной площадь, протыкали воздух тамбур-штоки, птицы искали в небе Пушкина. Я шел и думал о самой человеческой из болезней – алкоголизме.


Зашел в овощной купить свеклы. Продавщицы дремлют. Пусто, как в Эрмитаже. Разглядываю ценники. Редис китайский. Редька маргеланская. Закуска минская. Сок ткемалевый. Сироп тминный. Морковь стандартная. Откуда такая гордость?


Ноги сами приводят в Катькин сад. К той скамейке, на которой мы не раз уплывали вместе. На ней верхом какие-то новые выходцы из народа. Прохожу мимо, как пересекаю рубеж эпох. Мускул не дрогнул, душа не потянулась к боли. Сумерки упали амнезией.

Затылок настигает немолодой дискант:

– В России еще ладонь с говном о бороду вытирали, а в Европе уже пели ваганты и миннезингеры, нарождался культ Прекрасной Дамы и гуманизм!

Должно быть, готовятся к альтернативному митингу.


Еще один день отгорел. В переулках теснятся закаты. Даже в центре пахнет оттаивающими кладбищами. Все города стоят на костях.

Подумал было купить билет в филармонию, где обещали Баха. Но зачем? Только расстраиваться.


суббота

четвертое

…Ну так вот, в дверь позвонили. Не могли же они позволить взломать чужую дверь. Открыли. А там не полицейские и не родственники – телевизионная бригада. Позвонили в случайную квартиру снять сюжет о счастливой семье. Большей удачи и придумать невозможно. Счастье катилось от них легкими океанскими волнами.

Телевизионщики ушли, зараженные их небывалостью.

Эти же выпили свою лилипутскую бутылку, почитали, семейно перешучиваясь, сталинский гороскоп и в постели забыли о кратковременности дня. Очнулись, когда до вечернего сюжета оставалось пять минут. Домой звонить было уже бессмысленно…


28

Пришел Н.: «Читай Герцена. Герцена читай. Читай Герцена». Печатается в газете «Воробушек». Пьет с крайне левыми. Брызгается при разговоре – словам тесно.

Заходил В. Болен.

Заходила Л. С мороза. Раскрасневшаяся.

Приходил сосед. Дал ему пять рублей.

Пришел Т. «Сабонис» в тулупе. С одной стороны, морозный, с другой – тридцать шесть и девять. Выпили граммов по сто переменной температуры. «Никто, – говорит, – никому так не обязан, как обезьяны Дарвину». Пошел допивать к «боевой подруге». Глаза весенние и беззащитные. Знаю я.

Забегала Л. Прошелестела платьем, как весенняя ветка. «Все прекрасное было даже прекраснее прекрасного». Поцеловал в ухо.

Заходил сосед. Вынул из пиджака отполовиненный стакан. Взял червонец.


Пришел В. Черные дыры, озонная дыра, зеленые гуманоиды, сыроедение, Бхагавадгита. Болен.

Л. залетела. Перекусить. Через час у нее концерт в соседнем общежитии.

Сосед вернул червонец. Хмурый и вежливый. О предпоследнем указе президента говорит нецензурно. Подшился.

Н. достучался – не работает звонок. «Читай Кьеркегора». Долго говорил о том, что женщины – зло.

Звонил И.

– Ты знаешь, что значит в переводе с латинского «третьего не дано»?

– Говори. Хочу умереть от твоей шутки.

– Компота не будет.


Приходил Т. с четырьмя «патронами» и справкой из вытрезвителя. Там холодно, но народ интеллигентный. Пели до утра Окуджаву.

Сосед с головной болью. Спираль была не настоящая. Ругал врачей и КГБ. Туманно намекал на то, что договорился в Австралии о личном кладбище.

Звонила Л. Через месяц рожает. Звала на свадьбу. Вдохновенно говорила о том, что дружба выше любви.

В. перевели на инвалидность. Читает книгу о загробной жизни.

Звонил И. Ни одного анекдота за месяц. Сводил личные счеты с правительством.

Забегала Л. Съела весь обед. В ее положении надо много есть. Щебетала.

Н. работает в кочегарке. Читает Розанова. Советует закупать носки.

В. просил достать живых раков. Ему посоветовали залить их водкой. Настоянную – пить. Говорят, помогает. Встал вопрос: где раки зимуют?

1 ... 93 94
Перейти на страницу:
Комментарии и отзывы (0) к книге "В Петербурге летом жить можно - Николай Крыщук"