Книга Есть время жить - Игорь Негатин

— Славно постреляли…

— Да. — Он глубоко затягивается и устало кивает: — Что это за твари?

— Это? — переспрашиваю я. — Так понимаю, что это были дети… А в комнате их родители, на которых они и отожрались до такого вот состояния.

— Выросли детки. С помощью дедки и бабки. Хотя нет, там четыре головы. Наверняка еще и папку с мамкой сожрали. А в сарае что?

— Была корова.

— Вот, — кивает он, — а корова пошла на закуску.

— В лесу еще морфы есть, — напоминаю я. — Наверное, тетя.

— Или дядя, — соглашается Айвар. — Родственнички, мать их так…

Роберт

29 апреля, вечер, часом позже

Осмотрели хутор, кое-что решили забрать с собой. Автомобильный прицеп с чурками дров прицепили к машине. Туда же загрузили канистры с соляркой, которые нашли в сарае.

— Смотри! — Айвар махнул рукой в сторону загона.

Я поднял голову. В дальней части загона виднелся силуэт лошади. Загон был приличных размеров, и вдобавок уже начинало темнеть.

— Вроде живая, — Айвар посмотрел на меня.

— А ты что, лошадей-зомби видел?

— Я вообще давно лошадей не видел. Напуганная какая-то.

— Пожил бы ты несколько дней в окружении нежити, еще не так бы дергался. Попробуй с нашими связаться, а? — Я смотрел на лошадь и прикидывал шансы ее отловить.

— Недотягивает, лес мешает. Ты что, ловить ее собрался?

— Предлагаешь оставить на съедение морфам? Жалко живую тварь бросать.

Ладно, пойду гляну на лошадку. По виду крупный жемайтукас, в холке примерно метр пятьдесят. Гнедой масти, крепкая — как говорится, и в пир и в мир. А ведь лошадь нам пригодится, ту же землю пахать. Ничего не поделаешь, раз мир катится в прошлое, будем пересаживаться на гужевой транспорт. Взял из рюкзака хлеб, испеченный Видой, и отправился в загон. Лошадь, слегка наклонив голову, настороженно смотрела на меня, словно решая, убежать или остаться. Видно, что испуганная, на месте не устоит, того и гляди сорвется, бегай потом за ней по загону. Удивительно, как ее только морфы не поймали. Ну ладно, попробуем уговорить — что теперь делать, не бросать же! Усаживаюсь на ограду и начинаю с ней разговаривать. Слышу, как за моей спиной начинает нервно посмеиваться Айвар; в ответ, не меняя тембра, таким же добрым голосом предлагаю ему сходить в задницу. Затихает. Аккуратно, не торопясь подхожу к лошади и протягиваю на ладони хлеб. Не шарахнулась, и на том спасибо. Подумала, глазом покосила, шумно выдохнула и аккуратно, одними губами, взяла хлеб. Ну что, вкусно, чертяка? Погладил по шее — стоит вроде смирно, только глазом косит, мол, кто ты такой, человек, пахнущий оружейным маслом? Фыркнула недовольно, но не зло. Скорее выразила свое мнение о моем запахе. Только мышцы на груди подрагивают да жилка на шее бьется. Ран нет, спина, слава богу, не сбита. Это хорошо. Провел рукой по холке — чисто. Протру, конечно; не дай бог, пылинка — ведь собью седлом спину, придется пристрелить. Кто с ней возиться будет и лечить? Разве что Аста. Вот времена настали: человека завалить даже не задумаешься, а животное жалко.

Надо седло искать. Возвращаюсь в сарай и слышу, как следом за мной топает лошадь. У ограды грустно останавливается, словно боится, что брошу. Не переживай, не оставим. Если дети были, то голову даю на отсечение, найдется и седло, любят у нас верховую езду. Не вести же ее за недоуздок через лес. Есть седло! Как говаривал один мой знакомый, «аглицкого типу». Рядом с седлом аккуратно висит вальтрап, сделанный из детского одеяльца. В общем, нашел весь гарнитур, аккуратно развешанный на деревянных колышках. Собираю все хозяйство в рюкзак, вещи-то дефицитные. Кстати, а как у нее с характером? Судя по форме и толщине трензелей, не вредная лошадка — они с одним сочленением, типа «империал», средней толщины.

Когда вынес седло, не поверите — эта дуреха тихо заржала. Я прямо остолбенел от удивления. Бросил взгляд на притихшего Айвара, тот глазами подозрительно блеснул и отвернулся. Вытер спину, выровнял вальтрап, седло — все как положено, не первый раз седлаю. Перекинул поводья на спину и, поглаживая ее по шее, подошел к седлу. Даже не задумываясь, рефлекторно вытянул путлище[42]на длину руки. Если до плеча достают, значит, впору будут. Да, ребенок ездил — короткие, на последнюю дырку застегнуты. Для начала оперся рукой на седло — вроде ничего, стоит смирно, даже ушами не стрижет. Ну ладно, вспомним молодость… Взлететь в седло не получилось (чай, не мальчик уже), но сажусь мягко, чтобы лошадь не пугать. Подобрал поводья, в ответ лошадь недовольно тряхнула головой и, переступив на месте, пошла боком. Ну, начинается, блин. Подбираю поводья; неглубоко, как и положено, на треть стопы вставляю ботинки в стремена. Ну куда, куда, дурочка, дергаешься; оглаживаю ее по шее и начинаю уговаривать. Лошадь — животное умное. Правда, изредка упрямое. Ну, дуреха, ведь сожрут тебя здесь, если оставим. Оно тебе надо? Давай, не упрямься. Даю легкий шенкель. Ничего, хорошо идет, собранным шагом. А что у нас с рысью? Ну, началось! Вот ведь, мать твою… Решила мне экзамен устроить? Ну-ну… Ветер тебе под хвост, дорогая. И голову задирать не надо, не поможет. Одерживаю попытку уйти направо, даю правый шенкель и посыл на рысь. Ничего, ученая, на собранной рыси хорошо идет, правда, слегка срывается в рабочую. Заводим в полувольт. Умница, слушается. А теперь на другую сторону. Пытается танцевать в сторону, но ничего, это лечится. Минут через двадцать успокоилась. То ли надоело со мной спорить, то ли поверила, что умею верхом ездить. Лошадь сильная, характер хороший, но немного с упряминкой. Думаю, дети на поводьях висели. Прошлись широкой рабочей рысью по загону. Нет, ну что за прелесть, ведь точно для детей держали — мягкая, как перина. Интересно, как на галопе себя ведет, уж слишком мягко идет. Попробовать разве, размеры загона позволяют. С шага посылаю ее в галоп. Поднимается хорошо. Умница! Причем делает все охотно, видно, без работы соскучилась. Минут через десять шагом направляемся к Айвару.

— Ну что, поехали домой?

— Поехали, джигит! — Айвар довольно смеется и идет к машине.

— Давай, только машину сначала заведи. Еще неизвестно, как она на шум реагирует. Это все-таки не полицейская лошадь, чтобы на выстрелы не отвлекалась.

Все же есть вещи, которыми мужики восторгаются независимо от возраста и социального положения. Это оружие, лошади и женщины. Причем именно в такой последовательности. Не знаю, какие ассоциации вызвала наша пригнанная на базу лошадь, но за ее будущее можно быть спокойным. Альгис, сложив руки на животе, с умильным выражением лица окрестил ее Найдой и забрал под свою опеку. Я только заикнулся — мол, на самый крайний случай это еще и мясо… Лучше бы не говорил. Альгис облил меня презрительным взглядом из-под кустистых бровей и еще долго что-то бурчал про отморозков. Теперь скорее всех нас голодом уморит, чем его красотка будет голодать или, не дай бог, в грязном стойле стоять. Такую деятельность развил, что конюшня, по его планам, будет готова через два дня. Конюшня — это дело хорошее, но там еще много вещей осталось. Мы привезли кое-что, тот же прицеп с дровами, чтобы впустую не ездить, но вернуться туда надо. В сарае я видел какие-то мешки. Еще бы овса или пшеницы найти — на одном сене лошадь не проживет. На это дело отрядили Николая с Юркой и Валерку. Местность мы проверили, так что без особой стрельбы хутор обчистят. Ну да, в лесу еще бродят морфы. Так оружие у них для чего? А нам есть чем заняться, пора на этот загадочный объект глянуть, хотя бы издали.