Книга Сапожок Пелесоны - Александр Маслов

– Не надо звать Фелосею! – предостерег я, преграждая ей путь посохом. – Давайте решим этот вопрос тихо и между собой. Расскажите сначала, что за такое мрачное предсказание вам известно. Подробнее о мертвой руке, – я заподозрил, что дело касается именно руки Сура Пориза и второй половинки ключа, – и тогда я отдам вам серебряный фаллос. После чего мы тихонько уйдем без всяких Фелосей.

– Что скажешь, непорочнейшая ручница? – худенькая илийка вопросительно посмотрела на ту, которую называли Шельдой (немногим позже, я узнал, почему ее величали ручницей, узнал, и слегка обалдел).

– Этим мы нарушим закон… – после некоторого молчания отозвалась жрица в сиреневой тунике.

– Но иначе сбудется сказанное в свитке Эльзаки! Нам нужен этот фаллос! – нервно напомнила жрица, стоявшая слева от ручницы Шельды.

– Однозначно, пророчество сбудется и все, что написано в свитке тоже, – подтвердил я, не слишком понимая, о чем речь.

– Хорошо, – решилась Шельда, поправляя складки туники, из-под которых выпирала аккуратная рукоять кинжала. – Я расскажу тебе о мертвой руке. Только тебе одному. Остальные пусть остаются здесь, а лучше возвращаются в гостевой домик. Ступай за мной, – она направилась к двери за статуей Юнии.

– Булатов, умоляю, не ходи! – Рябинина схватила меня за рукав. – Чувствую, добром это не кончится. Просто отдай им фонарик! Отдай же этот чертов фаллос! Ну не будь дураком!

– Господин Блатомир, не будьте дураком, – промямлил Дереванш, переминавшийся с ноги на ногу и обнимая мой саквояж.

– Дайте лучше сюда сумку, – вырвав ее из объятий кенесийца, я направился за жрицами в тайные помещения храма.

3

Открыв дверь в полукруглую комнату, ручница Шельда жестом пригласила меня войти, а младшим жрицам сказала:

– Ждите у источника, нам многое придется обдумать. О фаллосе пока не говорите никому. Даже верховной.

– У источника в садах или у скалы Вирга? – уточнила служительница, которая первой упомянула о пророчестве.

– У скалы. Возможно, нам придется совершить ритуал Прошения. И там спокойнее, – подумав, ответила Шельда. – Соберите пока еловых шишек, сонной травы и цветков зверобоя.

– Как скажешь, непорочнейшая. Только я думаю, что ты рискуешь, оставаясь с ним наедине, – другая жрица бросила на меня колкий взгляд и добавила: – Все-таки он – маг. Кто угадает, что у мага на уме.

– Шельда знает, что делает, и в храме она не боится даже косматых демонов, – ответила ручница, переступила порог и закрыла дверь.

– Скажи, дорогуша, а где эта ваша скала Вирга? – полюбопытствовал я, когда шаги младших жриц стихли. – Что-то я не слышал здесь о подобных достопримечательностях.

– Не слышал, потому что теперь ее называют Каменная голова, – пояснила Шельда и вильнула бедрами, обходя меня.

Я сразу догадался, что речь о той скале, которая, поднимаясь над деревьями, была видна еще с дороги от Алраки, и вспомнил строки из Клочка Мертаруса: «где возвышался Вирг, и старое святилище».

– Но на самом деле, это скала Вирга, – продолжила жрица, задернув шторку на крошечном окне и разжигая светильник. – Она всегда ей была, до строительства храма и еще раньше. Говорят, тысячи лет назад, сам Вирг сходил на нее и гулял по этим местам. И Юния, конечно, здесь бывала. Она и сейчас с нами, но только посвященные могут ее видеть.

Илийка, прошептав молитву, подняла глазки к потолку, видимо, созерцая богиню. Я последовал ее примеру, но ничего не узрел, кроме паутины, обрамлявшей изображение небесного храма.

– Тогда к делу. У нас честный обмен: я тебе серебряный фаллос, ты мне все о мертвой руке и пророчестве, – я сел между низкой кроватью и столиком, поставив сумку на пол, подумал: «а не открыть ли бутылочку шампанского, чтобы язычок жрицы стал словоохотливей?».

– Сначала фаллос, – строго сказала она, опираясь на столешницу и наклонившись ко мне так низко, что я увидел, как вздрогнули ее груди под вырезом туники.

– Фаллос… Вот, – я протянул ей фонарик, представляя, что было бы, если б наивная илийка узнала, что у меня в сумке лежит еще четыре таких «серебряных хрена». – Бери его осторожненько. Можешь погладить, – я взял ее ладонь и несильно прижал к фонарику. – Чувствуешь святую силу?

– Все-таки, где ты его взял? – спросила Шельда, осторожно ощупывая китайское чудо.

– Я же сказал: в супермаркете на Тверской. В общем, далековато отсюда. Подальше чем до Варивии будет во много раз. Теперь выкладывай о мертвой руке. Видишь ли, я маг, и испытываю естественную слабость к таким историям. Уснуть ночами не могу, пока не разузнаю о какой-нибудь тайне.

Жрица подвинула светильник к стене и села напортив. С минуту она собиралась мыслями, уставившись в потолок, и я разглядывал ее, подобную статуе Юнии, еще молодую, чуть смуглую, с маленьким красивым ртом, и темно-синими, так необычно глядящими из-под черных локонов, упавших на лоб.

– Маг Блатомир, многое я тебе не скажу – сама всего не знаю, – начала она, перебирая тонкими пальцами бусы. – Когда-то очень давно жил в наших краях герцог. Известно – безумный герцог. Безумие пришло к нему после долгой войны, в которой его войско одержало много побед, разрушило много чужих городов, и захватило много добычи. Среди богатств, попавших к герцогу, оказалась драгоценная реликвия, прежде принадлежавшая древнему храму Юнии, в те времена процветавшего на севере от Фолена. Внешне реликвия была ничем не примечательна: не украшали ее ни золото, ни дорогие камни – сделана из куска обычной меди в форме фаллоса, но несла в себе волшебную силу. Какую, сейчас уже не скажет никто, но известно, что обладание ею обернулось для герцога безумием: воспылал он необузданной страстью к женщинам, и проклинали его многие мужья, за оскорбленных жен. К своей же дорогой жене наполнился он подозрением, сводившим его еще больше с ума, отчего у герцога часто случались неимоверные видения и снились кошмарные сны. Однажды ему приснилось, что супруга его, честнейшая Липаоника, неверна и изменяет с поваром.

– Душа моя, ты говоришь о герцоге Суре Поризе? – изумился я.

– О Суре рыжем и гадком, – подтвердила Шельда, выронив бусы и завладев фонариком.

У меня возникли подозрения, что услышу очень любопытную историю, под которую не помешало бы и выпить. Расстегнув сумку, я недолго раздумывал, что предложить жрице: шампанское или коньяк. Потом ухватил ближнюю бутылку, плитку шоколада и выложил их на стол.

– Об этом негодяе много разных историй до сих пор рассказывают в Илорге. Некоторые его считают даже героем Северного похода и нашей страны, страдальцем и обманутым мужем, но все этих россказни – сплошное вранье. Только мы здесь, в святом месте знаем, как на самом деле все было, – жрица расширившимися зрачками наблюдала, как я сдираю фольгу с бутылки шампанского и похоже, душа ее хотела выразить протест против необычного действия над не совсем обычным предметом.