Книга Имяхранитель - Азамат Козаев

– А ты никак разговорился! – прошептал обломок, глядя на побелевшие губы Урсуса, что еле видно шевелились. – Понять бы только, что поешь…

Иван наклонился к самому лицу Октита и поймал несколько последних слов:

– … заломаю ублюдка! Сволочь!

– Веселого мало, – сказал оторопевший Иван. Не о том должен думать человек в шаге от вечной жизни, не о том. – Почему именно меня?

– …подлец, подлец! Из-за спины… – исступленно бормотал Урсус и собирал одеяло в складки.

– Не горячись, дружище, не нужно, – обломок вынул одеяло из пальцев Октита и аккуратно расправил. – Ей-богу, не будь я уверен в самом себе – подумал бы, что и впрямь напал на тебя!

– Ты! – Глаза Урсуса налило запредельным бешенством. – Ты, подлец! Я видел.

– Все меньше понимаю этот мир. – Иван выпрямился и в задумчивости покачал головой. – Нет, совершенно его не понимаю. Я спал этим утром, понимаешь, спал! Минувшая ночь для нас обоих была горячей, но я не нападал на тебя! Какой мне прок?

– Боишься меня, – прошептал Октит, и подобие улыбки оживило иссохшие и бледные губы. – Скоро я стану имяхранителем номер один. Я!

– Мне нужно совсем выжить из ума, чтобы начать бояться тебя. – Иван покачал головой. – Вот когда оставлю этот суетный мир или мне надоест охранять чужие Имена – тогда, может быть, ты и станешь лучшим. Да и то не уверен.

Обломок поймал себя на том, что едва не сорвался на крик, и тотчас прикрыл рот ладонью. Прислушался. За дверью было тихо, полицейские ничего не заподозрили. Краем глаза Иван заметил, что Урсус тянется к тревожному колокольчику у изголовья. Будь Октит поживее, а Иван побеспечнее, сюда немедленно сбежался бы весь госпиталь, но сейчас руки плохо слушались раненного имяхранителя. Обломок аккуратно убрал шнур за изголовье, прошептал на прощанье: «Идиотом был, идиотом и помрешь, Урсус. Уж я не оставил бы тебя в живых!» – и был таков. Только листья полынного страстоцветника на окне закачались.

Враг хитер и коварен

Первый этаж здания на улице Горшечников занимала организация, к рождению которой Иван невольно приложил даже не одну руку, но обе. Впрочем, детище осталось отцом не признано. Обломок и слушать не хотел о гильдии имяхранителей, каковая появилась на свет исключительно благодаря его стараниям. В имперский реестр профессия имяхранителя так и попала с пометкой: «родоначальник – Иван (фамилия не указана)». Остальные защитники ноктисов очень быстро нашли друг друга, сплотились в гильдию и обзавелись собственным уставом. И с этого момента стать имяхранителем сделалось ой как непросто. Канули времена неорганизованной вольницы, теперь каждый желающий стяжать славу на трудном поприще обязан был пройти форменное чистилище – экзамен на пригодность. Единоборство, выносливость, чутье. И все бы ничего, ловких бойцов внутри Пределов хватало, но с чутьем обстояло плохо. Никто, кроме Ивана, похвастаться оным не мог. Пытались, да не выходило. Однако люди не переставали надеяться.

– Барма, дружище, здравствуй! Как жив-здоров?

– Не может быть! Кого я вижу! Иван, ты часом не заблудился? А я как раз о тебе вспоминал! Готовим торжественный прием в честь юбилея гильдии, пять лет, как-никак! Куда без тебя! Придешь?

Барма, исполнительный секретарь гильдии, еще недавно сам имяхранитель, встал из-за стола и распростер объятия.

– Юбилей? – хмыкнул Иван. – Давай вначале доживем до него. А ты все розовеешь! Вон, какой круглый стал, а болтали-то… Не выживет, загнется! – Обломок сгреб секретаря в охапку и сжал в объятии так, что тот застонал.

– Поверишь ли, в госпитале меня не было видно на постели! Сливался цветом с простыней! Слава Фанесу, сейчас идет на лад!

– Мудрено, что жив остался. Повезло.

– И не говори. Не ожидал еще одной пары горгов, и ведь как подгадали, сволочи! Много ли навоюешь с одной рукой, стоя на одной ноге?

– Все хорошо, что хорошо кончается. Намерен вернуться в строй?

– Не знаю, Иван. До недавнего времени казалось, что ужасней горга твари нет. Встреча один на один – верх безумства. И спроси меня, что теперь?

– А что теперь?

– Я нашел врага еще более жуткого! Аж поджилки трясутся! Иногда мне кажется, что уж лучше на горга с голыми руками!

– Видать, впрямь страшный враг.

– Очень. Показать?

– Покажи.

Барма, хромая, проковылял к металлическому шкафу, немного помедлил и со звоном распахнул обе створки.

– Мои трофеи! Побежденные враги. Туши препарированы и набиты по всем правилам. Еще недавно сопротивлялись. Но что хищники для храброго сердца?

Иван в изумлении покачал головой. Поистине, подвиг, достойный титана. На полках ровно и смирно, будто гвардейцы на параде, стояли бумажные папки. И ни листка не торчало наружу.

– Не представляешь себе, какой был бой! Целый месяц я усмирял восстание бумаг и все-таки победил! Можешь себе представить, что будет, если я снова уйду в поле? Мы задохнемся! Нас придавит кавардак и задушит неразбериха! Собственноручно готов удавить своего предшественника! Четвертовал бы негодяя! Его счастье, что сам ушел!

– И ты удивляешься, почему я не с вами! На вольных хлебах сам себе господин. Мне хватает одной бумажной души, моего верного Якко Волта.

– Не у всех есть твое чутье, не всякий отмечен небесами.

– Я как раз по этому поводу. Барма, мне нужна твоя неоценимая помощь.

– Все что угодно имяхранителю номер один!

– У тебя должен вестись учет побед над горгами и поражений. Мне нужен список самых удачливых имяхранителей.

– После тебя?

– Да. Примерно за пару лет.

– Как не быть! Есть. Вот смотри! – Барма достал с верхней полки несколько папок с синими корешками и с грохотом обрушил на свой стол. – Дай мне часок, и будет тебе подробная статистика. Как у тебя со временем? Напротив есть чудная забегаловка. Подают отменного карпа, фаршированного гречкой. Скоротай время там…

Прогнило что-то в нашем королевстве

Через стеклянную витрину чудной забегаловки, знаменитой фаршированными карпами, Иван битый час наблюдал за парадным входом в здание гильдии. Какие-то люди, которые могли быть только имяхранителями, входили туда и выходили. Иной оказывался высок и могуч, иной строен и подвижен, но всех отличала уверенная поступь и особая грация, сродни волчьей или тигриной. Наверное, со стороны казалось донельзя странным существование головы отдельно от тела, однако Иван и гильдия успешно двигались каждый своей дорогой и не испытывали друг в друге нужды. Впрочем, от отцовского внимания «дочь» не отказалась бы и сейчас. Не ее вина, что «отец» оказался холоден, как лед.

– Пора! – скомандовал себе обломок, оставил на столе несколько картов и вышел.

– Иван, у тебя чутье не только на зверей! – воскликнул Барма, встречая его появление. – Минуты не прошло, как я отставил папки в стороны и сам себе спел дифирамб: «Ты молодец, хромой!»