Книга История Петра Великого - Александр Густавович Брикнер

В своем ответе царь сознавался в том, что «никогда не чаял злого случая измены гетманской». В царских универсалах к малороссиянам указывалось на целый ряд притеснений, чинимых им Мазепою. В письме царя к Апраксину сказано: «Новый Иуда, Мазепа, 21 год был в верности мне, ныне при гробе стал изменник и предатель своего народа».

Однако и Мазепа, в свою очередь, обратился с призывами к малороссиянам, выставляя на вид нарушение прежних прав их московским правительством и указывая на «тиранское иго», на намерение царя превратить казаков в драгунов и солдат и поработить себе народ навеки. Зато Мазепа называл Карла XII «всегдашним, всемогущим заступником обидимых, любящим правду, ненавидящим лжи», и выразил надежду, что шведы успеют спасти Малороссию от неволи и сохранить ей прежние права. «Спешите, – сказано в конце манифеста, – в Батурин, дабы не попался он в московские руки».

Сбылось именно то, чего опасался Мазепа. Недаром Петр высоко ценил ловкость и силу воли Меньшикова. Он поручил ему немедленно занять Батурин. 31 октября Меньшиков пришел с отрядом войска к этому городу. Гарнизон не пожелал вступить в переговоры о сдаче, и поэтому Батурин был взят штурмом и сожжен.

Катастрофа Батурина произвела весьма сильное впечатление. В руках царских находилась теперь богатая казна гетманская; большие запасы артиллерии и амуниции, хранившиеся в Батурине, были захвачены Меньшиковым, а большой хлебный магазин сожжен. Шведы не явились на помощь; приверженцы изменившего царю гетмана ошиблись в оценке своих сил и средств, столица гетманская погибла; повсеместное восстание, на которое рассчитывал Мазепа, становилось невозможным. Украина не хотела действовать заодно с гетманом. Быстрота действий Меньшикова обрадовала царя, который писал своему другу по получении известия о взятии города: «За радостное письмо вам зело благодарны, паче ж Бог мздовоздаятель будет вам».

Петр отправился в Глухов для избрания нового гетмана; был выбран Скоропадский. Приехали в Киев митрополит Киевский с двумя другими архиереями, черниговским и переяславским, и торжественно предали Мазепу проклятию. То же самое было сделано и в Москве, в Успенском соборе, причем Стефан Яворский читал народу поучение про изменника Мазепу. В Глухове были казнены некоторые приверженцы гетмана[615].

Между тем и Петр, и Карл XII обратились к малороссиянам с манифестами. Царь говорил об измене Мазепы, обещал разные милости, указывал на образ действий шведского войска, которое всюду грабило церкви, убивало безоружных женщин и детей и проч. Карл говорил о намерении Петра ввести всюду католическую веру (!), указывал на вред нововведений царя и т. д.

Однако универсалы шведского короля и «проклятого» гетмана не производили никакого действия; переход старого гетмана на шведскую сторону не принес Карлу никакой пользы: крестьяне всюду с недоверием и ненавистью относились к шведам.

Военные действия начались еще зимою. Петр все еще желал избегнуть пока непосредственного столкновения с неприятелем, но тем не менее писал Апраксину: «Не чаю, чтобы без генеральной баталии сия зима прошла, а сия игра в Божиих руках, и кто ведает, кому счастие будет?»

Царь сильно опасался турок и сам поспешил отправиться в Воронеж и Азов для принятия мер на случай объявления войны турками. Между тем продолжавшиеся военные действия в Малороссии не имели значения.

Об отчаянном положении Мазепы и о мере затруднений, с которыми боролись шведы, можно было судить по следующему обстоятельству. В конце 1708 года Мазепа решился войти в сношения с царем. К русским войскам явился убежавший вместе с Мазепою к шведам Миргородский полковник Данило Апостол; представленный царю, он объявил словесно, что Мазепа обещает предать в царские руки короля Карла и шведских генералов, если Петр возвратит ему гетманское достоинство и удостоверит в своей милости при ручательстве известных европейских дворов. Петр сначала не поверил Апостолу, но все-таки вступил в переговоры. Головкин писал Мазепе, обещая ему прощение. Однако скоро узнали о сношениях Мазепы с Станиславом Лещинским, происходивших в то же самое время. Поэтому царь прервал переговоры и в грамоте, разосланной по Малороссии, объявил о коварстве и обмане Мазепы[616].

Петр мог быть доволен Малороссией в это время. Только на запорожцев нельзя было надеяться. Они, очевидно, были склонны к измене и возмущению, оказывали дурной прием посланным царя, находились в тайных сношениях с Мазепой и наконец в марте 1709 года открыто решили «быть на Мазепиной стороне». Так как они пользовались всегда сочувствием в низшем слое украинского народа, их пример мог сделаться чрезвычайно опасным. Поэтому против запорожцев было отправлено войско, которое осадило и взяло Сечь. Большая часть казаков погибла в схватке. Происходили казни. «Знатнейших воров, – доносил Меньшиков, – велел я удержать, а прочих казнить, и над Сечью прежний указ исполнить, также и все их места разорить, дабы оное изменническое гнездо весьма выкоренить». Петр был очень доволен донесением Меньшикова и благодарил его за «разорение проклятого места, которое корень злу и надежда неприятелю была».

Таким образом, на Украине все было тихо. Приверженцы Мазепы не пользовались значением и влиянием. Станислав Лещинский ничего не мог сделать для поддержания Мазепы и его партии. И со стороны Турции не было пока никакой опасности. Карл XII оставался без союзников, между тем как царь выигрывал время для того, чтобы приготовиться к «генеральской баталии».

Весною 1709 года Петр несколько недель прожил в Азове. Он хворал и в письмах к своим жаловался на слабость. Между тем шведы в начале мая начали осаждать Полтаву; Меньшиков писал царю, что намерен «сделать диверсию», но желает к этому делу прибытия самого царя. В конце мая царь выехал из Азова и 4 июня прибыл к армии.

Полтава. Выборг. Рига

7 июня Петр писал Апраксину: «Сошлися мы близко с соседями и, с помощию Божиею, будем, конечно, в сем месяце, главное дело с ними иметь».

Мы видели, как Петр, не надеявшийся на свои силы, в продолжение нескольких лет избегал «главного дела». Теперь оно сделалось неизбежным.

С тех пор как русские были разбиты при Нарве, они в продолжение девяти лет многому успели научиться, медленно приближаясь к желанной цели, постепенно готовясь к решительному бою со шведами. Петр сознавал громадное значение приближавшейся развязки, постоянно взвешивая затруднения, с которыми ему приходилось бороться, и значение сил и средств, которыми располагал неприятель. Карл, напротив, как кажется, уступал царю в осторожности и осмотрительности, не обращая достаточного внимания на силу русских и слишком высоко ценя превосходство своего войска.

Между тем как в русском войске единство политической и военной мысли, безусловное господство личной воли царя в минуту решения было громадною выгодою, на стороне шведов охота короля продолжать войну не соответствовала настроению утомленного, желавшего мира войска. Генералы Карла не разделяли оптимизма короля, были озабочены упадком Швеции.

Между тем как Петр во все время войны не переставал заботиться об администрации