Книга Яблоневый дворик - Луиза Даути

полулежу в кресле, и в памяти оживает полустертое, но до сих пор болезненное воспоминание.

Это мы. Насытившись друг другом, мы лежим в постели. Мы в квартире в Воксхолле, которую я считала секретной, — как выяснилось, она принадлежала покойному дяде твоей жены и пустовала в ожидании ремонта. Мы лежим полураздетые, обнявшись, сдвинув в ноги одеяло без пододеяльника — и без него жарко. Через тюлевые занавески проникает свет — тусклый, но все равно предательский: он показывает каждую морщинку, каждое пятнышко — красноречивые свидетельства моего возраста, но, по крайней мере, он точно так же безжалостен к тебе. Стоит конец сентября, но на улице на удивление тепло. Комната маленькая и голая. Мы лежим лицом друг к другу, полураздетые, тесно обнявшись. Одной рукой ты обхватил меня за талию, другой за плечи и, запустив пальцы в волосы, держишь мой затылок, так что мое лицо вжимается тебе в грудь. Мне кажется, что ты дремлешь, ты уже несколько раз засыпал и просыпался. Я не сплю и жадно впитываю смесь твоих запахов — кожи, волос, чуть-чуть пота, аромат нашей страсти. Мне нужно в туалет. Интересно, если я буду очень-очень медленно и осторожно двигаться, смогу ли я высвободиться, не потревожив тебя? Мне мешает твоя рука в моих волосах. Несколько мгновений я лежу, наслаждаясь ощущением твоей руки на талии — ее тяжестью, ее хозяйской хваткой. И хотя мой нос так вдавливается в тебя, что волоски на груди щекочут мне ноздри, я улыбаюсь.

Я знаю, что ты уже не спишь. Уткнувшись тебе в грудь, я тихо говорю:

— Знаешь, чего я на самом деле хочу?

— М-м-м? — бормочешь ты.

— Я хочу, чтобы ты его убил, — говорю я. — Я хочу, чтобы ты превратил его лицо в кашу.

Ты не отвечаешь, только еще крепче обнимаешь меня. Я прижимаюсь к тебе. Твое дыхание опять становится сонным.

Через некоторое время я пробую пошевелиться, хотя ты дышишь глубоко и равномерно; я не хочу тебя будить. Я приподнимаю голову, чтобы видеть твое лицо.

Ты даже не открываешь глаза. Слегка хмуришься. Твоя рука — та, что на талии — крепче прижимает меня к себе.

— Я так не думаю… — сонно бормочешь ты.

Мы еще теснее прижимаемся друг к другу, и я улыбаюсь. Я улыбаюсь своему дурачеству и твоему тоже. Мы оба знаем, что я могла бы встать, если бы хотела, что все это — твоя требовательность, моя покорность — всего лишь игра, приятная нам обоим. Еще несколько минут мы будем делать вид, будто я — твоя, а ты — мой. Пока что у нас нет другого выбора, а значит, нет и ответственности. Если мы не более чем жертвы своих страстей и всепоглощающих желаний, то никакого греха в том, что мы делаем, нет; не так ли? Никто от этого не пострадает. Мы свободны от стыда, от чувства вины. Мы невиновны.

БЛАГОДАРНОСТИ

Эта книга в ее настоящем виде была бы невозможна, если бы летом 2011 года я не получила доступа в Центральный уголовный суд Олд-Бейли. Я в неоплатном долгу перед судьей Стивеном Крамером за то, что он разрешил мне присутствовать в зале суда; перед Лорной Хеджер из Королевской службы уголовного преследования за ее хлопоты об этом разрешении; перед детективом Марком Уитхэмом за то, что познакомил меня с Лорной. Я хотела бы также поблагодарить инспектора Ника Мервина и всех сотрудников отдела по расследованию убийств за кофе, бутерброды и бесконечное терпение, с каким они отвечали на мои вопросы. Также не могу не поблагодарить Винсента Житовецки из полицейской службы Вестминстерского дворца, доктора Сару Бурже из Института Сенгера, доктора Рут Лаверинг из Университетского колледжа Лондона, Глена Харриса из юридической фирмы «33 Бедфорд-Роу». Я надеюсь, все они простят меня за искажение фактов, допущенное в угоду моим целям или просто потому, что я чего-то не поняла. Как всегда, я многим обязана своему агенту Энтони Харвуду и редактору Саре Сэвитт.

Я бесконечно благодарна Совету по делам искусств Англии за поддержку, оказанную мне в период работы над этой книгой.

Л.Д.