Книга Клятва золотого дракона - Ирина Лазаренко

Илидор, золотой дракон

Теперь, подойдя ближе, Илидор понял: то селение далеко-далеко на севере – пустует. В нем теперь обитают только призраки, в живых не осталось никого. Точнее, то немногое, что осталось от живых, ходит здесь, сросшееся с машинами.

Как только дракон слез со стены, ходовайка спрыгнула с его шеи и покатилась к стаду. Илидор пока не торопился превращаться в человека: вдруг его атакуют сразу, не дав и приблизиться, и тогда придется тут же взлететь… если сил хватит. Крылья ослабели, лапы тоже едва его держали, и даже голова казалась неподъемно тяжелой. Впереди было множество машин, одиноких, держащихся друг друга или ходящих целыми группами без всякой видимой цели – Илидору они все казались одним большим, многоруким, многолапым, многоглазым чудовищем, которое просто дремлет, но, стоит его потревожить – развернется, набросится, растерзает, разорвёт и останки сбросит в лаву, благо обрыв совсем недалеко.

Дракон стал обходить машины справа так, чтобы как можно больше их оказалось между ним и пропастью. Бегуна он потерял из виду: кажется, тот был вон там, за валуном в форме горбатой лепешки. Снизу всё выглядело совсем иным и… куда более крупным и неприятным. Очень хотелось развернуться, заорать и улететь. В любом порядке, а лучше одновременно, чтобы не терять больше ни мгновения. Илидор сделал еще шаг к машинам, еще один, а потом еще.

Он шел прямо на то создание с руками-ногами и жбаном между ними. Дракон обошел машину, представляя, как она разбегается и пинает его в бок, но та лишь на мгновение замерла, качнулась в его сторону и тут же потеряла интерес. Чуть дальше катались туда-сюда два четырехколёсных ящика, в которые были навалены не то булыжники, не то руда, дракон не разобрал, он сейчас вообще очень плохо понимал, что видит вокруг. Он забыл, что собирался превратиться в человека и пройти между машинами как можно более незаметным – был сосредоточен лишь на том, чтобы переставлять лапы и не орать от ужаса.

Однако он делал шаг и еще один шаг, и машины не пытались его атаковать, потому Илидор понемногу смелел и уже начал поднимать голову, почти верить, что сможет летать, даже может напевать, находясь среди машин, воздействуя пусть не на все – не нужно на все! – а только на ближайшие. В конце концов, он дракон! Это его дом!

И в тот миг, когда Илидор уже почти совсем поднял голову и почти совсем начал напевать, хотя бы себе под нос, из-за валуна на него вывалился шагун. Вывалился и застыл, глядя на дракона двумя маленькими, мерзкими, круглыми красными глазами, а далеко за спиной шагуна, словно её дернули за хвост, остановилась гигантская кошка и уставилась на Илидора.

Нет, нет-нет-нет, они не будут, не могут, не смеют его атаковать, это вообще не настоящие машины! Всего лишь обломки, жалкие куски металла и крохи лавы; магия механистов давно ушла из них! Им незачем драться с драконом!

«Лязг, лязг, лязг» – растягивался хребет шагуна. Нижняя, гномская челюсть двигалась, исторгая нечто нечленораздельное, разевала черный провал рта с голыми деснами и выжженным ошмётком языка, верхняя челюсть – широкая резьба, к которой когда-то крепилась нижняя часть – была похожа на отдельный улыбающийся рот. Непропорционально большая грудная клетка, короткая и круглая, и такие же ненормально огромные плечевые суставы с отверстиями для метания жидкого огня поворачивались одновременно с головой – вместо шеи у шагуна был лишь короткий штырь из нескольких гномских позвонков.

«Лязг, лязг, лязг» – растягивался хребет.

Эти машины настолько никчемны, что даже железок у них не хватает, чтобы держаться на ногах, приходится делать заплатки из гномов!

Золотой дракон сердито взревел, с громким хлопком развернул блестящие крылья, золотые глаза полоснули машину, голос взвился – еще не пение, но предвкушение его. Если машины думали, что он при виде их заорёт от ужаса и побежит, то они думали неправильно!

Он ужаса орал на уступе Палбр, который видел, как дракон пробирается между машин – большая клякса, сияющая золотом, заметная, как пожар, и эта клякса выходит туда, где её уже может видеть сутулый косматый гном, который сидит в кресле вырвиглаза, сопровождаемый почти десятком прыток…

«А главным у них теперь какой-то тип по имени Жугер, который всё за них знает», – пересказывал им тогда Кьярум слова глубинного воителя Дарзия. Сам Кьярум Жугера не видел, но умудрился описать его очень точно: гном выглядел именно как тот, кто знает и решает всё и за всех, притом решает быстро.

И, разумеется, когда дракон столкнулся с шагуном и выпрямился во весь рост, Жугер увидел дракона, хотя и был далеко от него – но трудно, кочерга раздери, не увидеть золотого дракона! – а Илидор не замечал его. Палбр испустил отчаянный вопль. Голос гнома был слишком слаб, чтобы Жугер его услышал, а Илидор, если бы и услышал, то не осознал: он смотрел в красные глаза шагуна и набирал в грудь воздуха, чтобы…

– Жевать мой череп! Дракон!

От неожиданности Илидор подскочил так, как может подскочить только дракон – на полвысоты шарумарской башни и с кувырком в воздухе – только потому мелкоячеистая гибкая сеть, пущенная Жугером, даже приблизительно в него не попала.

Взлетев, он наконец увидел этого гнома, окруженного прытками, сидящего в седле на безумной машине: огромный оранжевый глаз на четырех ногах-шагайках, с рогами и многочисленными щупальцами, которые заканчиваются крючками, буравчикам и другими глазами. На одном из рогов висела лаволампа. А еще Илидор увидел, сколько же машин внизу – теперь это выглядело совсем не так, как с уступа, а куда больше, настоящей и страшнее. Силы разом оставили дракона, крылья отказались держать, и он рухнул наземь на небольшом пятачке под валуном, в стороне от основного стада машин – зато неподалеку от еще одного шагуна. Тот нелепо махнул длинными руками с ладонями-лопатами и немедленно выстрелил струёй жидкого огня из плечевых суставов. Илидор почти увернулся, только одна клякса лавы плеснула на его крыло, и дракон даже не смог закричать от боли – лишь захрипел, потому что его голос куда-то делся. От лязга шагуна, от клацаний суставов, то и дело вспыхивающего пронзительно-красного сияния глаз на круглой, как котелок, голове у Илидора становилась дыбом чешуя на загривке. Невидимый за нагромождениями скал, командно орал Жугер. Раненое крыло пульсировало, пузырилось ожогами и отказывалось разворачиваться. Машины, словно очнувшись, медленно оборачивались к нему, и дракон с ужасом понял: голос пропал совсем, только сипение удавалось исторгнуть из горла.

– Вперед! – ревел невидимый Илидору Жугер и было слышно, как он дергает рычаги. – Вперед, вы все! Я хочу этого дракона! Живым или дохлым!

Машины пошли к Илидору, медленно, пока не очень понимая, что именно они собираются делать с этим существом и зачем им это нужно. Дракон отступал, почти чувствуя правым крылом жар от лавовой реки – да, она была пропасть знает как далеко, именно что в пропасти, но Илидор был уверен, что чувствует её.

Упёрся спиной в камень, задрал голову, увидел над собой небольшой уступ и взлетел на него – полет давался тяжко, как бег во сне, обожжённое крыло стреляло болью, Илидор даже удивился, что одолел эту невеликую высоту. Он грузно приземлился на камень за миг до того, как над головой пролетела еще одна выпущенная Жугером металлическая сетка. С уступа он хорошо видел два выхода-рукава из пещеры: на северо-запад и на юго-восток – недалеко под тем местом, где на уступе остался Палбр.