Книга Завтрак с Машиахом - Илья Баксаляр

– Нам стоит уповать только на Всевышнего, – старик вновь вознес руки. – На все воля Аллаха!

Саид хотел что-то ответить, но тут заметил какое-то движение в провале.

– Амир! Он возвращается! – на лице телохранителя засияла счастливая улыбка. – Ахмет, я пойду помогу нашему мальчику. Аллах услышал наши мольбы.

– Ступай! – старец похлопал друга по руке.

Саид подбежал к колодцу и схватился за веревку, она была натянута. Почувствовав, что по тросу поднимается человек, телохранитель могучими руками радостно стал тянуть его изо всех сил на себя, помогая Амиру. Но вдруг трос натянулся и стал выскальзывать из рук. Саид пытался удержать веревку, но она, стирая кожу на ладонях в кровь, вырвалась из рук и устремилась обратно. Телохранитель всматривался вниз, но там по-прежнему ничего не было видно, только серый туман клубился из глубины подземелья.

– Амир! С тобой все нормально?! Держись! Я помогу тебе подняться! – Саид на секунду отошел от колодца, заметив в углу помощника шейха и еще двух мужчин из его окружения. – Помогите мне достать нашего героя!

Он вновь схватился окровавленными мозолями за веревку и стал тянуть на себя, вовремя подоспевшие мужчины помогли ему. Трос натянулся, как тетива, затем подался. Люди радостно тянули веревку, рассчитывая вскоре увидеть Амира. Четверо мужчин работали слаженно, дружно подтягивая трос сильными руками, он стал двигаться быстрее, и вскоре все увидели Вазари. Молодой человек появился из колодца, но его голова как-то неуклюже склонилась к груди. Саид подбежал к молодому человеку и помог ему подняться. Он с легкостью вытащил своего любимца на пол, но только сейчас заметил, что Амир был весь в крови. Телохранитель с трепетом в душе склонился над ним, потрогал пульс, сердце не билось. Саид хотел расстегнуть куртку, и только сейчас ему бросился в глаза страшный порез на шее молодого человека. Горло было перерезано особым изуверским способом.

Глава 32

Темную пустыню озарили первые лучи солнца, заливая золотом бесконечные пески и барханы. Багровый восход объявил о начале нового дня, давая людям еще один шанс изменить свою жизнь к лучшему. Верховный жрец взглянул на пурпурное небо, которое в этот утренний час было необычайно красивым, и вздохнул: «Как же мы не умеем ценить жизнь!» Служитель Атона, поговорив с сыном, незаметно покинул его, перебарывая желание в последний раз обнять своего самого родного человека. Но он знал, что ему предстоит самое тяжелое испытание в жизни, когда человек, кем бы он ни был, должен проверить свою душу на прочность. Встреча с сыном нужна была ему только для того, чтобы оставить послание будущим поколениям, как предупреждение о грядущей катастрофе, которую необходимо избежать. Он прекрасно знал о том, что произойдет через тысячелетия, и боялся, что его предсказания сбудутся.

Верховный жрец вошел в храм и опустился на колени перед статуей Атона. Вознеся руки к Богу, он мысленно обратился к небесам: «Я выполнил Твою волю. Пройдут века, и большинство людей признают Тебя после долгого забвения, вновь начнут поклоняться Тебе и слушать заповеди, которые Ты передал мне. Все это будет в будущем. Но сегодня наступил мой последний день. Мне предстоит пройти через муки смерти, однако я этого не боюсь. Когда меня не станет, Твои статуи разрушат по всему Египту, и имя Твое сотрут из памяти людей». Верховный жрец поклонился молчаливому Атону, который с высоты смотрел с некоторым укором на своего слугу.

«Но я сделал все, чтобы Ты возродился и стал самым почитаемым во всем мире. Ты вернешься в Египет под другим именем и в новом обличье, пройдя через века, станешь Единым Богом, перед которым падут на колени потомки сегодняшних неблагодарных правителей. Но меня больше всего страшит будущее человечества. Люди – слабые существа, не верят в свои силы созидания и часто поддаются животным инстинктам, творя жестокости ради мелких корыстных целей. Я знаю, что в будущем, когда Ты вновь поднимешься над миром, Твое Имя будут использовать правители, прикрываясь Тобой, станут вершить самые кровавые преступления, одновременно принося щедрые дары к Твоему алтарю. Многие люди забудут свое предназначение, для них главными станут богатство и власть. Алчность верхов передастся и низам, что ввергнет человечество в пучину насилия, эгоизма, равнодушия и разврата. Но я прошу Тебя, мой Повелитель, простить людей. Они ведь как дети, и им надо повзрослеть, стать мудрыми и подняться над своими слабостями. Я знаю, что пройдет смутная эпоха пяти тысяч лет и наступит другой период. И там, на рубеже тысячелетий, произойдут главные события в жизни человечества, то, что определит его будущее. Прошу Тебя, мой Бог, сбереги людей, дай им силы поверить в себя, ибо в этом будет Твоя самая главная сила». Верховный жрец вновь отдал низкий поклон, опустив голову на каменные плиты.

Он хотел было продолжить молитву, но в это время чья-то крепкая рука легла на его плечо. Верховный жрец поднял голову. Позади него стоял предводитель стражников фараона:

– Ты помолился. Это хорошо. Фараон пришел к тебе.

– Вы хотите убить меня прямо здесь, у ног могущественного Бога?

– Это не тебе решать. Встань! Наш правитель идет.

В храм Атона в сопровождении воинов и свиты жрецов вошел Рамзес Второй. Он был бледен, под красными от недосыпания глазами залегли темные круги. Верховный жрец сразу понял, что решение казнить его далось фараону с большим трудом. Он взглянул на самодовольные лица своих подчиненных жрецов и подумал, что у них сегодня будет праздник, они весело и шумно отпразднуют победу над ним. Но принесет ли им эта смерть радость в будущем? Верховный жрец выпрямился, всем своим видом демонстрируя непреклонную волю.

– Мой повелитель, приветствую тебя! Ты сегодня пришел рано. И как я понял, не станешь преклонять колени перед Единым Богом Атоном, как это делал раньше при своем отце. Я догадываюсь, зачем ты прибыл так рано в храм. Эта стая гиен, – верховный жрец бросил презренный взгляд на своих подчиненных, – которая пресмыкалась передо мной многие годы, умоляя об увеличении подати с простых людей для своих храмов во имя несуществующих идолов, теперь почувствовала власть. Для них храмы – это источник богатства, и не более того. Но то, что ты, сын великого Рамзеса, пошел на убийство отца ради восшествия на трон – это самый страшный грех. Я знаю, вы решили убить меня. Я не боюсь смерти. И презираю всех вас, жрецов с мелкими душонками, для которых нет ничего святого.

Священнослужители в гневе набросились на верховного жреца, желая разорвать его на куски, но Рамзес Второй поднял руку:

– Подождите!

Толпа боязливо отпрянула назад. Фараон подошел к верховному жрецу и тихо прошептал ему на ухо, чтобы никто не услышал его слов:

– Отрекись от Атона, и я дарую тебе жизнь. Ты останешься, как и прежде, главным жрецом страны. Просто скажи три слова: «Отрекаюсь от Бога Атона». Три слова – и твоя жизнь вернется в прежнее русло. У тебя будут власть, деньги, огромное влияние. Зачем ты обрекаешь себя на мучительную смерть, если все можно изменить всего тремя словами? – Фараон положил руку на плечо верховного жреца. – У меня нет обид на тебя, и, если честно, мне не хотелось бы видеть во главе жрецов другого человека. Вместе мы могли бы многое сделать. Ты умен, тебя любит народ, твой авторитет в Египте высок. Зачем лишать себя жизни ради того, что придумал мой отец? Богов много, а твоя жизнь – одна, оставь ее для себя.