Книга Неверные шаги - Мария Адольфссон

Нет, надо пойти и лечь, думает она. Поспать часок-другой, пока не пришло время опять садиться за баранку. Она допивает джин и встает. Быстро делает шаг в сторону, когда паром кренится, и смущенно улыбается другим посетителям. Никто, похоже, не обращает на нее внимания. Женщина, рывшаяся в сумочке, слегка поворачивает голову в ее сторону, но тотчас же снова отворачивается.

79

Эвальд Йоханнисен вопросительно смотрит на жену. Она включила ночник и снова улеглась на подушки, с безнадежным видом и телефоном, прижатым к уху. Сейчас она пытается что-то сообщить мужу, показывая одной рукой, что ее собеседник болтает без умолку.

Эвальд бросает взгляд на радио с часами — красные цифры светятся как издевательское напоминание об ушедшей молодости и силе: 22.47.

Вечер субботы, еще нет и одиннадцати, а они с Рагной уже спали.

С другой стороны, раздраженно думает он, кой черт звонит в этакую поздноту?

Секундой позже он понимает, что беззвучно говорит Рагна: кузен Хассе.

— Да нет, что ты, мы еще не ложились, рано, — говорит она, покосившись на мужа. — Да, намного лучше. Вот он тут, сидит рядом, можешь сам с ним поговорить. Да, все в норме. Привет Эве. Да, надо бы в самом деле. И тебе того же. Даю Эвальда.

Уныло глянув на жену, Эвальд Йоханнисен берет трубку и принимает полусидячее положение. Разговоры со шведским кузеном обычно занимают много времени и вызывают у него ощущение собственной неполноценности. Наверно, потому, что Ханс всегда норовит подчеркнуть, что продвинулся в шведской полиции выше, чем Эвальд в доггерландской, хотя в Доггерланде конкуренция куда меньше. Или, может, это обычный комплекс младшего брата, каким страдают все доггерландцы по отношению к своему большому восточному соседу.

Однако на сей раз кузен Ханс Коллинд, заместитель начальника Южного региона, окажется весьма немногословен. Уже после нескольких вводных фраз по поводу Эвальдова здоровья и получив обещание не волноваться, он переходит к подлинной цели своего звонка.

— Дело в том, — говорит он, — что у нас в Мальмё произошел странный случай. И я подумал, не поможешь ли нам ты. Не хочу звонить кому попало в такое время.

Да уж, мне, понятно, звонить можно, думает Эвальд, но чувствует, как раздражение уже сменяется любопытством.

— Слушаю, — говорит он.

— У нас тут убита пожилая женщина, в собственном доме, причем никаких следов взлома или сексуального насилия не обнаружено. Кто-то просто зашел, убил ее и ушел. Судмедэксперт говорит, случилось это позавчера вечером, и пока что мы не нашли ни мотива, ни свидетелей.

— Я-то чем могу помочь, по-твоему?

Эвальд Йоханнисен искренне удивлен. Он привык, что кузен звонит поболтать о себе и похвастать всем — от работы до детишек, но чтобы такое… Хассе, похоже, впрямь просит о помощи.

— Ее дочь, которая, само собой, в шоке и смятении, рассказала, что с ней связывалась доггерландская полиция, хотела установить контакт с ее матерью. Та была в отъезде, совершала в Испании какое-то паломничество, а кто-то из ваших несколько раз, по словам дочери, спрашивал про нее.

— Из наших? А зачем нам…

И в эту самую минуту Эвальд Йоханнисен понимает, кто звонил и кто убит. Но все равно спрашивает:

— Как ее зовут?

— В смысле, убитую? Диса Бринкманн.

80

Лампы дневного света в восточном коридоре на третьем этаже Доггерландского полицейского управления мигают, прежде чем вспыхнуть и залить холодным светом пустые столы. Эвальд Йоханнисен проходит прямиком к своему, включает компьютер и уже затем тяжелыми шагами идет в буфетную, берет с сушилки фарфоровую кружку и нажимает на кнопку с надписью “двойной капучино”. Смотрит на часы и вздыхает.

Диса Бринкманн.

Кузен Хассе мог бы и не называть имя, Эвальд и без того понял. Что ни говори, он дважды перечитал отчет Карен. Конечно, главным образом с целью выискать ошибки и поводы для насмешек, однако достаточно многое засело в голове, хоть он и считал это чистейшим безумием. Но услышанное от Хассе заставило Эвальда Йоханнисена вылезти из-под одеяла и встать.

Сколько же старушенций, интересно, совершали пешее паломничество в Испании?

И что двое из тех, кто фигурировал в одном расследовании, будут убиты, отнюдь не могло — как бы Йоханнисену ни хотелось — быть случайностью. Теперь ему придется связаться с Эйкен. Пропади все пропадом.

Жена не протестовала, когда он, всего часом раньше слишком усталый, чтобы впервые после приступа заняться с ней любовью, вдруг без всяких объяснений встал с постели, оделся и ушел. Вместо того чтобы расспрашивать и уговаривать, она спокойно погасила ночник, повернулась на бок и уснула. Рагна Йоханнисен была замужем за Эвальдом почти сорок лет. Она знает, что это бесполезно.

И вот он сидит, с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. В третий раз просмотрел отчет и нашел то, что искал. Нет, это не совпадение, тут он совершенно уверен. Каким образом все взаимосвязано, он понятия не имеет, но связь есть, вне всякого сомнения. Уж столько-то полицейского чутья у него осталось, несмотря на возраст, сосудистые кризы, а теперь еще и импотенцию, он видит, когда факты взаимосвязаны. Женщина, которую искала Карен, убита не случайно. Ему не хочется признавать, но Эйкен, судя по всему, шла по следу. Вопрос только, по какому? Нет, мысленно поправляет он себя, главный вопрос сейчас в том, где эта чертовка, ведь по телефону она не отвечает.

Он набирает номер еще раз, уже третий, — снова автоответчик. Эвальд Йоханнисен ставит трубку на базу с такой силой, что опасается, уж не расколотил ли он телефон. Она в отпуске, но ведь это не повод не брать трубку. Хоть немного чувства ответственности можно требовать даже от бабы, а?

Он быстро проверяет телефон — слава богу, гудок есть. И с глубоким вздохом набирает номер Карла Бьёркена.

Черт, думает он, слушая гудки. Если Эйкен права, он нахлебается, до самой пенсии.

— Привет, Эвальд, — наконец по обыкновению отвечает Карл.

— Как скоро можешь приехать?

— Спасибо, у нас тут просто замечательно, — кислым голосом отвечает Карл. — Ребятишки уложены и…

— Я серьезно. Как скоро ты можешь приехать в управление?

На другом конце короткая пауза.

— Дай мне полчаса.

— О’кей. Еще один вопрос: не знаешь, Эйкен успела уехать? Кажется, она что-то говорила насчет Франции.

— Карен? А зачем тебе.

— Черт, знаешь или не знаешь?

— Она должна была уехать на пароме в Эсбьерг рейсом в полодиннадцатого сегодня вечером, а потом на машине двинуть дальше. Да о чем речь-то, черт побери?

Последнюю фразу Эвальд Йоханнисен уже не слышит. Повесил трубку.