Книга Пылающий мост - Виктория Угрюмова

Справедливости ради нужно отметить, что Каэтана не успела предупредить Кэбоалана о том, что талисман ей достался не просто говорящий, но и весьма разговорчивый – что не одно и то же.

– Наконец! – скрипучим голосом заявил Ниппи, не дожидаясь, пока его представят. – Я уж думал, все, конец. Все обо мне забыли, всем на меня чихать. Но нет! Нашлась светлая личность, и я с радостью говорю ей: «Привет! «, «Как дела? « А с вами всеми я не говорю, потому что вы меня игнорируете. И хоть имеете на это право, но я возмущен и подавлен...

– Стой! – рявкнул Аэ Кэбоалан, невольно поднося ладонь к лицу. – Молчи! Молчи, говорю тебе! Каэ? – обернулся он к ней. – Неужели ты все время обречена слушать это маленькое чудовище?

– Не все время, – рассмеялась богиня. – Теперь он просто онемел. Ты его раньше не слышал.

– Какое счастье! – искренне молвил Солнцеликий. Несколько раз глубоко вдохнул и обратился к Ниппи:

– Внимай, безделушка! Сейчас я стану спрашивать, а ты – отвечать на мои вопросы и при этом будешь воздерживаться от комментариев, жалоб, поучений и всего остального, что придет тебе на ум.

– Мои поучения было бы не грех послушать, – взвился Ниппи, сверкая ослепительно-алым. – Некоторым просто необходимо поучиться хорошим манерам.

– Ниппи! – Каэ легонько щелкнула по перстню.

– Подчиняюсь давлению всемогущих существ, но не склоняюсь покорно!

Тиермес и га-Мавет перевели взгляд на ошарашенного Солнцеликого, затем на непроницаемое лицо Тхагаледжи и беззвучно захохотали.

– Итак, что сейчас творится с талисманами Джаганнатхи?

Похоже, это была единственная тема, способная привести перстень в чувство и заставить его говорить по существу.

– Плохое творится, – негромко отвечал он. – Очень плохое. Госпожа Каэтана быстро расправилась с большим их числом, и теперь эти магические предметы крайне обеспокоены. Я уже говорил, что талисманы Джаганнатхи следует воспринимать как настоящие, живые существа. Я и себя не считаю предметом, а они и подавно перешагнули ту грань, которая отделяет предмет от существа одушевленного. Они не просто наделены чрезвычайным могуществом, но и сами могут им воспользоваться, хотя бы частично. Да, им нужен хранитель, и хранитель не всякий, а тот единственный, кто сможет, подчиняясь воле повелителя Мелькарта, все же выдерживать смертельные силы этого предмета. Сейчас же, встревоженные и обеспокоенные гибелью себе подобных, те из них, что сумели вырваться на свободу, стали гораздо агрессивнее. И при этом – сильнее. Каждый из них питается силами того существа, которому принадлежит. Собравшись вместе, они являются такой мощью, одолеть которую будет почти невозможно.

– Я просил не заниматься прогнозами, а сказать, что ты видишь, – прервал Ниппи бессмертный, но прервал не зло и не резко, а скорее нетерпеливо.

– Я вижу еще два никем не найденных талисмана, – быстро ответил перстень. – Один находится на Шеоле, а второй – на Алане, во льдах.

– В таком случае, – Солнцеликий откинулся в глубоком кресле, – и я вам пригожусь. – И на вопросительный взгляд Каэтаны пояснил:

– На Алан доставить тебя могу я и только я.

– Он прав, – подтвердил Траэтаона. – Во льдах и снегах Алана можно остаться живым только благодаря Солнцеликому.

После прибытия Аэ Кэбоалана не прошло и нескольких дней, когда случилось новое событие.

С северных отрогов Онодонги примчался взмыленный гонец с сообщением о том, что внезапно проснулся и заработал вулкан Тай, спавший мирным сном с незапамятных времен. Люди, жившие у подножия этого вулкана, остались без крова, и потому они в скором времени прибудут в Салмакиду, чтобы татхагатха мог позаботиться о них, как и положено могущественному правителю Сонандана.

Татхагатха развил бурную деятельность, в результате которой всем нашлась работа. На окраине Салмакиды срочно строили новый квартал, достаточно большой для того, чтобы принять около четырех сотен семей. Тут же разбивали сады, поскольку пострадавшие были в основном земледельцами и садоводами.

Джоу Лахатал с братьями, прибывший, чтобы встретиться с Аэ Кэбоаланом, внес свою лепту в это доброе дело, выворотив и перенеся от самых гор груду камней, достаточных для того, чтобы выстроить вокруг нового квартала крепостную стену. Когда домики были закончены, трое бессмертных в один день возвели ее, украсив надвратной башенкой.

А спустя еще день вулкан взорвался. Это диковинное зрелище можно было увидеть издалека. Накануне он сильно дымился, и темные облака, пахнущие гарью, неслись к Салмакиде, подгоняемые свежим ветром. Затем в воздух поднялись огромные тучи пепла – тут уж пришлось постараться Астериону, чтобы отогнать их на безопасное расстояние от человеческого жилья, а также обогнуть заповедные леса племени йаш чан и Демавенд – обиталище драконов.

Потом земля заворчала недовольно и сердито, заворочалась, и наконец раздался оглушительный хлопок, после чего в небо взметнулся сноп оранжевого и красного огня.

Все столпились на смотровой площадке дозорной башни и во все глаза глядели на то, как расцветает в небе изумительной красоты цветок, обнимая своими лепестками все большее и большее пространство. Вулкан утих только к вечеру.

Вечером же и появился у ворот Салмакиды еще один бессмертный, задумчиво прошагав сначала по Шангайской равнине, а затем и по водам Охи, видимо не обратив внимания, где идет. Потому что лицо его было озабоченное и рассеянное.

Небесный кузнец Курдалагон остановился возле стены, потрогал ее раскрытой ладонью, толкнул, похоже проверяя на прочность. Может, толщина стены его удовлетворила, а может, он увидал слишком много знакомых лиц, чтобы и дальше интересоваться деталями, но только поторопился зайти в гостеприимно распахнутые ворота.

И Каэ, подпрыгнув, как в детстве, повисла на его шее.

* * *

Вернувшись с ошеломительной победой из рейда к Сарконовым островам, шаммемм Дженнин Эльваган приобрел совершенно иной статус. Теперь он был самым прославленным на весь Хадрамаут флотоводцем. Рассказы о его походе передавались из уст в уста; действительно, удачные морские баталии были для хаанухов не в диковинку, но, чтобы ни один корабль в эскадре не получил сколько-нибудь серьезного повреждения, чтобы практически все матросы и воины вернулись домой живыми и невредимыми, такого еще не было. И по логике событий, не могло быть вообще.

Поэтому звезда Дженнина Эльвагана поднялась на недосягаемую высоту.

По Хадрамауту поползли разговоры, вкратце сводящиеся к тому, что правлению Дайнити Нерая пора положить конец и возвести на престол молодого и блестящего шаммемма, чтобы он упрочил и умножил могущество и славу страны. И таких разговоров было великое множество.

В конце концов начальник Тайной службы встревожился настолько, что направился с докладом к самому понтифику Дайнити Нераю, чтобы ознакомить его с положением дел в государстве.

Понтифик принял его сразу, как только сановник доложил о своем прибытии, и даже, выслушав, отчаянно старался изобрести средство, чтобы пресечь подобные слухи. Сын Океана и Муж Моря ужасно боялся молодого шаммемма, но показывать этот страх подданным считал ниже своего достоинства да и понимал, что его боязнь обернется против него – вот и весь результат. Никаких толковых распоряжений он не дал, а начальник Тайной службы не предложил ничего конкретного, потому что с упомянутым докладом явился исключительно из соображений собственной безопасности и волновался только за свою шкуру.