Книга Чужие берега - Сергей Протасов

Не имея связи со своими главными силами, Андржиевский приказал «Бодрому» развернуться и идти полным ходом к броненосцам с сообщением об обнаруженных крупных силах неприятеля, его курсе и скорости. А сам на двух оставшихся истребителях начал сближаться с японцами, надеясь выйти на дистанцию торпедного залпа, скрываясь в темной части горизонта. Даже в случае провала атаки открывшаяся стрельба должна будет показать Небогатову точное место нахождения главных сил противника, что позволит уклониться от встречи с ними.

Однако, едва начав сближение, «Грозный» и «Громкий» услышали частую стрельбу из скорострельных орудий у себя за кормой, там, куда ушел «Бодрый». Почти сразу в той стороне открылось сразу три боевых прожектора и начали взлетать осветительные ракеты. Одновременно атакующую пару осветил прожектор с мыса Омо, с которого полетели в небо сигнальные ракеты. На фоне этой иллюминации наши эсминцы были обнаружены и с броненосных крейсеров, также открывших прожекторы и начавших часто стрелять всем левым бортом.

Понимая, что атака сорвалась, Андржиевский приказал дать сигнал ракетами об обнаружении больших сил противника, развернуться и идти на выручку к «Бодрому», чтобы попытаться всем вместе прорваться к своим броненосцам, доложить о том, что видел, и постараться прикрыть тяжелые корабли от возможных японских минных атак. Но сразу же после разворота наткнулся на три японских истребителя, выскочивших на его миноносцы из темноты и обстрелявших их. Быстро разминувшись с ними разворотом вправо, оказались восточнее мыса Омо, хорошо выделявшегося на фоне всполохов света от японских прожекторов и ракет. Здесь чисто случайно встретились с «Бодрым», оттесненным противником в этот район. Миноносцы снизили ход до самого малого и держались рядом. Их командиры переговаривались между собой, решая, как быть дальше.

От командира «Бодрого» капитана второго ранга Дурново узнали, что тот, едва развернувшись к броненосцам, наскочил в темноте на крупный корабль, обстрелявший его из среднекалиберных скорострелок. Кто это был, разглядеть не удалось, так как пришлось быстро убегать из-под огня. Резкий маневр, похоже, позволил выйти из его поля зрения, так как накрытия прекратились, и японцы начали поиск прожекторами.

По высоте расположения прожекторов и интенсивности все еще продолжавшегося какое-то время обстрела с использованием среднекалиберных скорострелок Дурново предположил, что путь на восток перекрывало не менее двух крупных быстроходных кораблей, скорее всего бронепалубных крейсеров. К тому же рядом с ними держались еще и истребители, замеченные немного восточнее.

Исходя из полученных сведений и собственных наблюдений, складывалось впечатление, что в проливе собрался весь или почти весь японский боеспособный флот. Радио все так же не действовало. В такой ситуации решили еще раз попытаться прорваться к своим, чтобы предупредить о присутствии крупных сил неприятеля.

Встав в колонну с минимальной дистанцией между кораблями, двинулись на девяти узлах на северо-восток. Шли максимально осторожно, следя за тем, чтобы не было искр из труб и бурунов у форштевней. Почти сразу справа по борту были замечены три низких силуэта, спускавшихся к югу-юго-западу и постепенно смещавшихся в кормовые секторы. На них навели все орудия. Но ни освещения, ни огня не открывали, и они скоро остались за кормой.

Считая, что с вражеским отрядом удалось благополучно разминуться, русские истребители продолжали движение, рассчитывая вскоре выйти в более спокойные воды и встретиться с главными силами, вместе с которыми отойти к востоку, пополнить припасы и искать другой, более подходящий, путь домой.

Но спустя всего четверть часа замыкавший колонну «Громкий» угодил под внезапный обстрел с нескольких японских миноносцев, державшихся за кормой русского отряда. Противник тут же выпустил ракету красного цвета, после чего с мыса Омо, бывшего всего в восьми кабельтовых западнее, в небо взвились целые гирлянды осветительных и сигнальных ракет, а по поверхности воды зашарили два прожектора.

Немедленно приняв вправо, Андржиевский всей колонной угодили под еще более жесткий обстрел с одного или двух крупных кораблей, державшихся восточнее. Уходя из-под него, эсминцы были вынуждены отвернуть сначала к северу, а затем и к северо-западу.

Это позволило уклониться от града среднекалиберных снарядов. Но, едва снова двинулись к выходу в Тихий океан, начались частые наскоки миноносцев и истребителей, появлявшихся группами по два или три корабля с разных румбов, дававших пару залпов и сразу исчезавших. От них пытались уходить, часто меняя курс, но не преуспели в этом. Так продолжалось до тех пор, пока не развернулись на запад и рывком на полном ходу не обогнули наконец злополучный мыс Омо с его прожекторами. За ним сразу стало тихо.

В этих стычках получили повреждения все три истребителя, но хода ни один из них не потерял. Все так же держа плотный строй, короткой колонной, они уходили в глубь пролива. Исходя из того, что в течение последнего часа, пока шли почти не прекращавшиеся перестрелки миноносцев и крейсеров, не было отмечено ни одного выстрела из более крупных калибров, не слышали взрывов и не началась стрельба восточнее или северо-восточнее места боя, Андржиевский решил, что Небогатов отказался от прорыва, благополучно уйдя из контролируемой противником зоны.

После всех перестрелок радиосвязь осталась в исправности только на «Бодром», но отправить или получить телеграмму возможности по прежнему не было из-за помех. Все так же не получавшие никаких других приказов ракетными или световыми сигналами, истребители не стали повторять рискованных попыток вернуться, решив далее продвигаться в западном направлении. Прекратившееся преследование и техническое состояние кораблей, не имевших подводных повреждений и неисправностей в машинах, позволяло надеяться достигнуть западного устья пролива к рассвету или даже чуть ранее.

Пропустив русских за рубеж мыса Омо, японцы, видимо, совершенно потеряли их из вида. Помехи в эфире становились все слабее. Эсминцы беспрепятственно шли против течения на юго-запад до трех часов утра, когда первые рассветные лучи осветили слева по борту двойную вершину горы Ивакияма, дав надежную точку для ориентирования.

Определившись по ней, еще до того, как стало светать, Андржиевский резко отвернул вправо, направляясь в пролив между островком Косима и северным берегом западного устья пролива Цугару. Почти сразу после этого поворота все на мостике и палубе почувствовали запах угольного дыма, а вскоре и разглядели в темноте слева по курсу силуэт довольно большого однотрубного судна с развитой надстройкой в средней части корпуса, возвышенным баком и ютом и клиперским форштевнем. Оно медленно шло почти параллельным курсом.

Сразу положив лево руля, метнулись ему под корму. «Японец» на это никак не отреагировал. Сопровождавшаяся негромкими командами и механическими звуками возня на его палубе продолжалась. Обнаруженные чуть погодя немного впереди с обоих бортов две низкие тени, возможно, миноносцы, тоже продолжали рыскать на переменных курсах на прежних позициях, не проявляя интереса к тем, кто оказался у них за кормой. Радио молчало. Было похоже, что в этот раз удалось остаться незамеченными.