Книга Клады Отечественной войны - Александр Косарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На протяжении всей первой части моей книги я рассказывал вам об обстоятельствах заложения большого количества кладов. Немного осветил и действия современных кладоискателей. Пришла пора поведать о том, как обстояли дела на кладоискательском фронте раньше. Искали ли наши деды и прадеды имущество и ценности, спрятанные наполеоновской армией? Можете даже не сомневаться. Искали! Ещё как искали-то! И не какие-то там крепостные крестьяне или мелкопоместные помещики, но и весьма высокопоставленные чиновники, направляемые на поиски самим российским императором!
В архивах сохранилось несколько интересных примеров официальных сообщений, и даже описания целых поисковых экспедиций, напрямую связанных с довольно крупными и ценными кладами. К сожалению, значительное их количество не привязано к конкретной местности. Во время изучения архивов Министерства иностранных дел в 1966 году были найдены некоторые материалы, относящиеся к войне 1812 года. Документы представляют собой письма и донесения с грифом «Секретно» и касаются ценностей, спрятанных отступающими коалиционными войсками в различных местах европейской части страны, Литвы и Польши.
Всего было найдено восемь таких документов, вернее будет сказать, официальных дел. Они датированы 1815, 1821, 1826, 1835 и 1875 годами. Первый документ датирован 21 октября 1815 года. В нём президент прусской королевской юридической комиссии, бывший премьер-министр Пруссии Энгельгардт писал из Эрфурта кайзеру Вильгельму о тайне одного из таких кладов.
«В марте 1813 года у него жили два французских офицера, возвращавшихся из России. Один из них рассказал, что в городе Ковно (совр. Каунас), зайдя в одну из городских церквей, увидел нескольких солдат, вскрывающих плиты пола. На вопрос — “Что они здесь делают?”, солдаты отвечали, что прячут ящик с монетами на 800 000 франков, который не в состоянии тащить дальше. При этом офицер уточнил, что церковь находится в Виленском предместье города Ковно, недалеко от старого замка».
Давайте для начала оценим с вами примерную стоимость данного захоронения. Золотые наполеондоры были номиналом в 20 франков. Следовательно, в том ящике находилось как минимум 40 000 монет. Если учесть, что каждая такая монета весила 9,451 г, то общий вес ящика, который тащили солдаты, был равен 378 кг. Да-а-а, это неслабый вес! Этот клад очень солидный! Такого монстра наверняка тащило как минимум четверо, а то и шестеро, да и то с перенапряжением всех сил. Значит, стоимость этого кладика на данный момент может равняться как минимум четырём миллионам долларов!
Был ли найден данный клад? Неизвестно. Во всяком случае, документов на эту тему не сохранилось. Ведь церковь, где французские канониры прятали ящик с золотом, находилась на территории России. Кайзеру Вильгельму (чтобы его отыскать) пришлось бы писать письмо в Петербург в государственные органы, которые тоже развели бы вокруг этого дела огромную бумажную волокиту. Наверняка завязалась бы и обширная переписка по этому поводу на межгосударственном уровне. Но ничего подобного не произошло. Скорее всего, Вильгельм, прочитав это письмо, просто принял его к сведению и не стал затевать дальнейших разбирательств. Ну что ж, он вполне мог себе это позволить. Поэтому тяжеленный ящик вполне может дожидаться своего открывателя и по сию пору.
Далее. В 1826 году в российский МИД обратился с заявлением эльзасский житель Жан Пти, уроженец города Штайге, который утверждал, что ему известно о том, что в окрестностях города Вильно (современный Вильнюс) спрятан крупный клад. Депеша была направлена тайному советнику графу К.В. Нессельроде. В письме говорилось, что Жан Пти может указать также русскому правительству и другие тайники с ценностями, заложенные осенью и зимой 1812 года в дуплах деревьев и пещерах. Но правительственные чиновники потребовали от заявителя указания более точных ориентиров тех мест, где, по его мнению, залегали ценности. Объяснялось это тем, что чиновники были раздражены тем, что многочисленные просители, рвущиеся в Россию для отыскания ещё более многочисленных кладов, в конечном счёте так ничего и не находили. Из министерства откровенно давали понять, что не верят, что очередная попытка окажется более удачной. Поняв это, Жан Пти дальнейшие хлопоты прекратил.
Мне почему-то представляется, что хлопоты наш заявитель прекратил по той причине, что и сам не знал о точном местонахождении кладов. Вероятно, что он просто тесно общался с вернувшимися из России земляками, и те за кружкой пива поведали ему о своих мытарствах и умопомрачительных ценностях, которые были вынуждены оставить на заснеженных русских равнинах и в густых лесах. Вы, кстати, заметили, что в ответе из МИДа говорилось о том, что поисков было много, но отыскать ничего не удалось? Так что весьма возможно, что клад, спрятанный в ковенской церкви, тоже не был обнаружен.
* * *
Теперь я хочу рассказать ещё об одном безуспешном послевоенном поиске. Речь в нём пойдёт в главе:
Надо сразу же заметить, что иноземных визитёров, рассказывающих устно и описывающих письменно примерно одни и те же кладоискательские истории, было немало. Что удивительно, значительное их количество составляли не сами участники Великого похода, а их дети, племянники или даже зятья. Не имея даже понятия о том, как трудно что-то отыскать на необъятных российских просторах, они рвались туда, откуда едва вырвались их пожилые родственники, в надежде на быстрое обогащение. Мне известна лишь одна достоверная история, когда спрятанный в земле клад был благополучно найден родственниками тех, кто его некогда и прятал. Эта история описана мной в главе «Касса маршала Жюно». Впрочем, повторяться я не намерен, и поэтому давайте продолжим обзор дошедших до нашего времени исторических документов и рассмотрим новую историю некоего баденского солдата.
Суть документа под номером 4 была такова. В декабре 1835 года один баварец испрашивал высочайшего разрешения на прибытие в Гродненскую губернию для отыскания нескольких бочек с золотом, зарытых в 1813 году участниками похода на Россию. Баварец этот был прикомандирован к двум французским казначеям в качестве смотрителя за войсковой амуницией. Он утверждал, что сии казначеи, опасаясь, что будут преследуемы и непременно настигнуты, взяты в плен и лишены остальной их казны, зарыли в одном месте Гродненской губернии, где они уже несколько дней находились, все деньги в пяти бочках.
Бочонки с деньгами зарывали в его присутствии, и он хорошо запомнил местные приметы. Несколько лет назад, в 1831 году, он вновь побывал в России, узнал то место, где были зарыты деньги, и убедился в том, что оные деньги не могут без соизволения правительства быть вырыты и изъяты, и он может опять найти то место.
Всё это он сообщил своему другу — тоже баварцу Георгу Йозефу Михелю, который и начал вести юридические хлопоты. Им было написано письмо на высочайшее имя, т.е. российскому императору, минуя свои местные власти, из-за чего разгорелся спор. В конце концов баварцу было в его просьбе отказано. Мало того, у него появился опасный конкурент, так как слухи об этом кладе взбудоражили весь город. Звали конкурента Де Бре. После долгих козней именно этому Де Бре удалось получить разрешение на въезд в Россию. Однако с чем он вернулся обратно в Германию, неизвестно. В ходе разбирательства удалось выяснить лишь то, что несчастные казначеи, закопавшие бочонки с монетами, впоследствии были убиты в сражении, произошедшем между Шпренбергом и Финстервальдом.
