Книга Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз

— Да где я поддакиваю? Правда, интересно было бы.

— И это говорит взрослый человек, — продолжала Ольга на мужа удивляться. — Отец!

— Кстати, где дети? — заинтересовался Рома, оглянувшись.

— Дети в лагере, — назидательно проговорила Галина Николаевна. — И ты бы это знал, если бы чаще звонил.

— Бабуля, я был немного занят в последнее время. — Рома подошёл, чтобы поцеловать её. А для меня кресло придвинул, уж слишком близко к Галине Николаевне. Но я прошла и присела, правда, для начала предложила свою помощь, от которой все наотрез отказались.

— Хотелось бы знать чем, — многозначительно заметила Анна Эдуардовна.

Ромка руками развёл.

— Работой, женой. Чем ещё? Липа, чем мы занимались? — Я голову подняла, чтобы посмотреть ему в глаза, а Роман Евгеньевич воодушевлённо продолжил: — Планами на будущее.

— Это какими такими планами? — заинтересовалась Ольга, заметно нахмурившись.

— Не слушайте его, — перебила я мужа. — Он работал.

— Не так уж много я работаю.

— Ты выглядишь слишком довольным для занятого работой человека, — заметила Анна Эдуардовна, наблюдая за сыном.

— С чего ему быть недовольным? — удивился Евгений Романович, устраиваясь за накрытым столом и ставя рюмки под коньяк перед собой и сыном. — Работа есть, деньги есть, жена есть.

Всё по плану. Хотя, от Димки ты отстал на порядок.

Рома скривился, предложенный коньяк выпил, а мне негромко пояснил:

— Димка — это наш младшенький. Он в Питере живёт.

— Это какое-то наказание, — в полный голос пожаловалась Ольга. — Я не понимаю, у кого здесь поехала крыша — у него или у нас всех разом.

— У всех разом крыша не едет, — флегматично заметил Павел Романович. — Тебе об этом ещё в детстве в мультике рассказали. Должна помнить.

— То есть, выяснили, причина в нём, дедушка?

— Оля, успокойся. — Анна Эдуардовна взглянула на племянницу с явным намёком. — Я хочу этот день провести в мире и покое.

— Слушай, что тебе умные люди говорят, — поддакнул матери Рома, пристраиваясь рядом со мной и беря меня за руку. — Но, чтобы ты отстала, скажу: мы с Липой решили начать всё сначала. С чистого листа. Мы не помним прошлого, и со всем знакомимся заново. Да, любимая?

Я посмотрела на наши с ним руки и согласилась неожиданно с Ольгой:

— Это действительно похоже на сумасшествие.

Ромка недовольно поджал губы.

— Хоть ты за этой занозой не повторяй.

— Сам ты заноза! — возмутилась Ольга. — Двухметровая!

— А ты настырная малявка.

— Дети! — видимо, привычно прикрикнула на них Галина Николаевна.

Я стукнула Ромку по колену и попросила:

— Перестань.

— Пап, давай, ещё выпьем? А то у меня теперь дома здоровое питание и никакого алкоголя.

Ольга, тоже не желая так просто сдаваться, притворно ахнула:

— Что так? На кого ровняетесь?

— Ни на кого, — передразнил сестру тридцати шестилетний Роман Евгеньевич. — Генофонд должен быть здоровый.

— Я бы добавила: морально здоровый, — съязвила она.

— Оля, — откровенно шикнула на неё Анна Эдуардовна, видя, что сын начинает закипать. На меня посмотрела, постаралась улыбнуться. — Расскажите нам об отпуске. Как отдохнули?

— Мы с Пашей были в Сочи в восемьдесят пятом году, — вспомнила Галина Николаевна.

— С тех пор там многое изменилось, — негромко проговорила я. — Я сама там несколько лет не была, Рома показал мне много интересного.

— Ты уезжала домой, Липа, — не особо заинтересовавшись Сочи, спросила Анна Эдуардовна.

Я на мужа быстро глянула, тот имел виноватый вид. Видимо, он, на самом деле, здорово страдал и приезжал жаловаться родным. На то, что я его бросила. В аэропорту, как щенка.

— Да, так получилось, — призналась я. — Но мой отъезд пошёл нам с Ромой на пользу. Ведь так, Рома?

Он с готовностью кивнул.

— Да. Я всё осознал, всё понял. Я готов работать… Дед, как это говорится? Над отношениями?

— Над собой поработай. Больше толка будет, — посоветовал ему Павел Романович.

— Куда уж больше? Я каждое утро кашу ем.

— И не перестаёшь жаловаться, — заметила я.

— Нисколько не жалуюсь. Вкусно, между прочим. Мама, Липа замечательно готовит.

Я от неожиданности моргнула, уставилась на него. А Рома на мать смотрел, улыбался. Та тоже на него смотрела, потом взгляд перевела на меня.

— Вы оба какие-то странные.

— Мы не странные, мы влюблённые.

Не знаю, чего я ждала от этого дня, чего ждал Рома или его родные, наверное, каждый своего.

Мне было неуютно, особенно, поначалу. Я не знала, что говорить, куда смотреть, все Ромкины доводы и наши новости, казалось, никого совершенно не впечатляют. За нами наблюдали, меня изучали, будто под микроскопом, а я даже порадовалась, что Лада в своё время не имела желания общаться с Ромиными родителями. Они встречались пару раз, по рассказам самого Романа Евгеньевича, первый же совместный ужин закончился всеобщим недовольством, на фоне которого он и сделал моей сестре предложение. Чем разозлил родителей, порадовал Ладу и получил моральное удовлетворение, за которое быстро раскаялся. Ведь чем это удовлетворение закончилось, всем уже известно. А с последствиями нам сколько придётся бороться, подумать страшно. Судя по тому, как нас встретили его родные, будет тяжело. Верить мне никто не спешил, и выходило так, что я снова их дорогого сына окрутила. А ждать хорошего от меня нечего. И если старшие представители семьи предпочитали наблюдать, прежде чем выносить окончательное решение, то Ольга на меня взъелась не на шутку. И я подозревала, что совсем не из-за неведомых проступков Лады, а лично из-за нашей с ней встречи теперь уже у меня дома.

Странно, что сегодня Лариса не приглашена в гости. Чтобы Рома имел возможность сравнить, в полной мере.

Не скажу, что я всерьёз расстроилась, понимала, что выводы они делают, опираясь на мнение о Ладе и её поведении, но мне было неуютно. Всё-таки я Ромку любила, и хотела, мечтала, собиралась о нём заботиться до конца жизни. Даже если он начнёт сопротивляться. Например, отказываться от утренней каши и тяготеть к пиву и коньяку. Но когда я говорила об этом, на полном серьёзе, мне, кажется, не верили. И только вопросы задавали: о работе, о тех самых планах на будущее и очень осторожно о моём отношении к Роману Евгеньевичу.

— Это было трудно, — сошлись мы с Ромой во мнении в конце вечера. Он меня обнял, прежде чем усадил в машину.

— Ты расстроилась?

— Скорее, устала, — сказала я. — Но у тебя хорошие родители, Рома. Они тебя любят. Это так здорово.