Книга Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз

— Да, приедем, мама. Через пару часов. — Он телефон отключил, а на меня взглянул ликующе. — Вот видишь?

— Что?

— Родители приглашают нас на семейный обед. Это очень хорошо.

— Твоя бабушка, наверняка, поделилась с твоей мамой всеми ужасами вчерашнего вечера, и она решила убедиться лично. Как, кстати, её зовут?

— Анна Эдуардовна.

— Господи, у неё даже имя впечатляющее. Эдуардовна…

— А ты Олимпиада. Представь, как будут дрожать перед тобой будущие невестки.

— Какие ещё невестки, Рома?

— Будущие, — нараспев протянул он. Снова на тарелку с кашей посмотрел. — Можно я не буду овсянку доедать? Я поберегу силы для обеда.

— Для шашлыка, — подсказала я. Тарелку у него забрала, правда, пожаловалась: — Ты как маленький.

Ромкины родители, вместе с родителями Евгения Павловича, жили за городом, в коттеджном посёлке закрытого типа. Дома не шикарные, на поместье Марка Бернардовича совсем не похожи, но более уютные и милые. И охрана здесь была только на въезде в посёлок, а не как у Гровера, за каждым кустом. Я по сторонам посматривала, но проявлять явный интерес у меня получалось с трудом. Я заметно нервничала, ещё Ромка в магазине извёл, больше получаса выбирал шашлык. Дотошно и тщательно, кажется, даже продавца сумел не на шутку утомить. А меня и подавно. И всю дорогу мечтал о шашлыке и пиве. Никакая тяга к полезной еде ему не прививалась.

— Анна Эдуардовна и Евгений Павлович, — проговорила я в последний раз, когда мы подъехали к кованым воротам, и автомобиль остановился.

— Ольгу ты помнишь, — подсказал мне Рома. — Её мужа зовут Толик.

— Так и зовут, Толик?

— Все зовут так.

— Не думаю, что я отношусь к этим «всем».

Ромка меня за руку взял.

— Липа, успокойся. Всё будет хорошо.

Я к нему повернулась.

— Я просто не понимаю, как мне себя вести. Притворяться, что у меня просто что-то с головой приключилось, и я изменилась?

— Не надо притворяться, — решил Роман Евгеньевич. — Просто будь самой собой. Договорились?

Я вздохнула, отвернулась от него, призадумавшись, затем кивнула.

— Договорились.

Газон вокруг дома был подстрижен идеально, лондонские садовники могли позавидовать. На такой газон ещё решиться надо, чтобы ступить. Под окнами цветы, по забору невысокие кустарники, а дорожки все вымощены разноцветной плиткой. Я шла осторожно и с интересом оглядывалась. Сам дом светлый, с тёмной черепичной крышей, два просторных балкона на уровне второго этажа. Входная дверь дубовая, тяжёлая, но оказалась не заперта. Рома просто толкнул её, и мы вошли в дом. Он зычно крикнул:

— Люди! Есть кто?

А я осторожно переступила порог. Быстро огляделась. Нам навстречу никто не спешил, только смешной английский бульдог вышел, грустно посмотрел на нас и присел на толстый зад. Даже не тявкнул. Рома же кивнул ему, как человеку.

— Здорово, Чарли. Как жизнь?

Чарли зевнул и лязгнул зубами. Рома на меня обернулся, обнял за плечи, притягивая к себе.

Зашептал на ухо:

— Выдохни. Просто выдохни.

— Рома, это ты?

Он обернулся на голос.

— Конечно, я, мама. Точнее, мы. Кричу, кричу…

— Мы все в саду.

Рома отстранился, отступил в сторону и я, наконец, увидела его мать. Невысокая, аккуратная, но не сказать, что миниатюрная, у меня вдруг мелькнуло в голове, что Ольга, двоюродная сестра Ромы, очень на неё похожа. Те же тёмные волосы, разрез глаз, фигура… и пристальный взгляд, который тут же обратился ко мне. Анна Эдуардовна подошла к нам, приняла поцелуй от сына в щёку, а сама всё на меня поглядывала. Затем поздоровалась:

— Здравствуй, Липа.

Я вдруг поняла, что всё это время лишь молча наблюдала за ней, а, наверное, нужно было первой поздороваться. Но что уж теперь?

— Здравствуйте.

— Проходите в сад. Рома, ты мясо купил? Толик уже извёлся. — Она хлопнула в ладоши на развалившегося в коридоре Чарли. — Ты тоже иди в сад.

Мне легче было наблюдать за собакой в этот момент, чем вдумываться в слова, в тон, в то, что вижу. Чарли вздохнул совершенно по-человечески, тяжело поднялся и отправился за нами к распахнутым балконным дверям в гостиной. Голову повернул и обнюхал мои ноги. Мне показалось, что нахмурился, но больше ничем свои эмоции не выказал.

— Они приехали, — объявила Анна Эдуардовна с веранды.

На нас оглянулись, точнее, на меня все оглянулись и с пристрастием оглядели. А я замерла на ступеньках, вынуждено улыбнулась.

— Добрый день.

Рома за мной вернулся, за руку взял. А на родных прикрикнул:

— Хватит жену мою смущать. Занимайтесь своими делами.

— Смущать? — выразительно переспросила Ольга, за что брат ей, не скрываясь, погрозил кулаком.

— Перестань, — шепнула я ему. Спустилась на поляну перед домом, отдельно поздоровалась с бабушкой и дедушкой мужа. Галина Николаевна сидела в плетёном кресле, в соломенной шляпе с широкими полями, кстати, очень похожей на ту, что я оставила по рассеянности в сочинском такси. А Павел Романович снова читал, на этот раз книгу, устроившись в сторонке ото всех на садовой скамейке. Именно к нему проковылял Чарли на косолапых ногах, и с шумным выдохом, устроился у его ног. Даже боком к ногам Павла Романовича привалился.

— Липа, это мой отец, — представил нас Рома, и я поспешила повернуться в нужную сторону.

Посмотрела на будущего свёкра. Надо сказать, что мужчины в этой семье были спокойнее и как-то расслабленнее, видимо, основные тревоги о мире в семье, изначально оставив женщинам. Вот и Евгений Павлович мне улыбнулся, хотя глаза смотрели с хитринкой и чуть насмешливо.

Ростом он был ниже Ромы, и не так широк в плечах, но и на свои года не выглядел. Крепкий, улыбчивый, судя по лучикам морщинок, расходившимся от глаз и уголков губ, взгляд спокойный, а волосы с заметной проседью. Рома был похож на него, без сомнения. Только спокойствия в нём, явно меньше, чем в отце.

— Помнится, ты нас уже знакомил, — проговорил Евгений Романович, а Ольга, которая в это время накрывала на стол, охотно поддакнула.

— Вот-вот, он думает, нам всем память отшибло. Она не у всех такая короткая, как у тебя, Ромочка.

Ромка незаметно для родителей на сестру цыкнул.

— Олька, я тебе язык горчицей намажу, как в детстве.

Её муж Толик, пухлый здоровячок в футболке с эмблемой «Спартака», хохотнул.

— Хочу посмотреть.

Ольга возмущённо пихнула его в плечо.

— Что ты вечно ему поддакиваешь?