Книга Мехлис. Тень вождя - Юрий Рубцов

Постепенно налаживалась жизнь в условиях мира. В мае 4-й Украинский фронт был расформирован, и его полевое управление обращено на формирование Прикарпатского военного округа с центром в Черновцах. Членом ВС ПрикВО был утвержден генерал-полковник Мехлис. О житье-бытье здесь помогает судить его письмо домой 28 сентября 1945 года: «Живу и работаю в г. Черновцы… Население отличается от нашего. Много-много спекулянтов, торгашей, людей, не любящих честного труда. Главная масса их — евреи, прежде жители Румынии. Лично живу в маленьком двухэтажном домике, на втором этаже — две комнаты, это и моя обитель. В первом кабинет и столовая. Квартира хорошая, но вас нет рядом, и одному временами грустно, тем более один я в доме… Очень часто я в разъездах, не близких… Переезды — на автомашинах, самолетами. Работы много, очень много, даже времени не хватает посидеть основательно над книгой». О том же — в письме давнему товарищу по работе сотруднику управления делами СНК СССР П. Г. Мишунину 7 января 1946 года: «Очень часто в разъездах. Сейчас добавляются поездки в избирательный округ».

Началась кампания по выборам в Верховный Совет СССР, и по канонам того времени военные деятели калибра Мехлиса выдвигались кандидатами в высший законодательный орган страны. И — безусловно избирались. Лев Захарович исключением не стал. «По моему округу голосовали «за» — 99,5 процента избирателей», — сообщал он в личном письме 12 февраля 1946 года. Предстояла поездка в Москву на первую сессию Верховного Совета нового созыва.

Позади осталась война. Когда задумываешься над тем, какой след оставил в ее истории Мехлис, лишний раз убеждаешься, что оценки не терпят однозначности. Его усилия в подчинении партийнополитической работы задачам мобилизации армии на отпор фашистским агрессорам, в формировании новых и восстановлении уже участвовавших в боях частей и соединений, в повышении боеспособности войск отрицать несправедливо. Однако, субъективно желая приблизить победу над врагом, этот военно-политический деятель во многих случаях вольно или невольно затруднял путь к ней. Отсутствие необходимой военно-профессиональной подготовки, негативные личные качества — подозрительность, непомерное властолюбие, уверенность во вседозволенности, переоценка собственных способностей вели к тому, что ответственнейшие обязанности начальника ГлавПУ РККА, заместителя наркома обороны, члена Военного совета, а также конкретные поручения Ставки ВГК исполнялись им с большими издержками.

Мехлис нередко предавал забвению нравственные категории, как якобы несовместимые с реальной политикой, и рассматривал свою деятельность исключительно с утилитарных позиций: насколько она соответствует указаниям Сталина, интересам политической элиты, самому существованию которой впервые за много лет извне возникла реальная угроза.

В условиях неимоверно тяжелых испытаний войной все это оборачивалось нередкими внесудебными расправами, повышением и без того сильного напряжения в обществе, разочарованием значительной части соотечественников в святости тех лозунгов, которые от лица партии и Советского государства провозглашал наш герой.

Глава 9. Суд чести

«Кто в шляпах — к Мехлису на расправу»

19 марта 1946 года на первой сессии Верховного Совета СССР 2-го созыва Мехлис был утвержден министром государственного контроля СССР. Завершился почти пятилетний период, начавшийся 21 июня 1941 года, в течение которого Лев Захарович лишь числился наркомом ГК, а трудился в военном ведомстве. И вот он вернулся на привычную стезю, в госконтроль. Что Сталин вновь включил его в обойму высших государственных чиновников, неопровержимо свидетельствовало: военные страницы, в том числе с «оттиском» крымской катастрофы, перевернуты, прежнее доверие вождя возвращено.

В российской литературе послевоенное десятилетие рассматривается как время нараставшего кризиса сталинской модели тоталитарного государства, как период накопления объективных и субъективных предпосылок к последующему преодолению наследия сталинизма. Сформулированы основные, системообразующие параметры такого кризиса во всех сферах жизни — политической, экономической, социальной, духовной: непосильный для бюджета курс на сверхиндустриализацию, консервирование научно-технического прогресса, фактическое разорение деревни, голод 1946–1947 годов и значительные продовольственные затруднения в дальнейшем, сворачивание социальных программ, расширение мер репрессивного характера, идеологические кампании охранительного толка, рост социальной напряженности.[183] Все или почти все эти процессы так или иначе отражались в деятельности нашего героя.

Поле ответственности, закрепленное за Мехлисом, по сравнению с довоенным периодом выросло значительно: число министерств (бывших наркоматов) и центральных ведомств, курируемых МГК СССР, выросло с 46 в 1940-м до 76 в 1946 году. Повышенного внимания требовали процессы перевода экономики с военных на мирные рельсы, восстановления и дальнейшего развития хозяйства страны, сокращения Вооруженных сил с их громадной инфраструктурой.

О масштабах шедших в народном хозяйстве СССР процессов дает наглядное представление размер госбюджета в 4-й пятилетке — более 71 млрд рублей, в том числе капвложения в промышленность — 41,1, в сельское хозяйство — более 11,5, транспорт и связь — около 7,7 млрд рублей.

Серьезным препятствием на пути реализации поставленных перед Мингосконтроля задач встала нерешенность организационно-штатных вопросов, весьма запущенных за годы войны. Из запланированного на 1946 год штата в почти 3,3 тысячи человек в строю было меньше половины — 1478. Предстояло заново сформировать руководящее звено как в Центре, так и в союзных республиках.

11 апреля 1946 года Совет Министров СССР утвердил представленные Мехлисом кандидатуры его заместителей — В. Ф. Попова (по общим вопросам), A.C. Гафарова, И. Е. Баранова, И. Т. Скиданенко, В. А. Леонтьева, А. Я. Ципко, С. Г. Емельянова, а чуть позднее — состав коллегии министерства.

Предметом особого внимания министра, как и всегда, на каком бы партийном или государственном посту он ни находился, были кадры. К этому его побуждали не только факторы общего характера, прежде всего, некомплект контролеров в краях и областях, на железных дорогах, крупных предприятиях, в военных округах, на флотах. У него была и личная причина уделять вопросам соблюдения штатной дисциплины, сокращения расходов на управленческие кадры немалую часть времени и сил — напомним, что по совместительству он занимал пост председателя Государственной штатной комиссии при Совете Министров СССР.

Ратуя за сокращение штатов других министерств и ведомств, Мехлис вместе с тем постоянно стремился к расширению собственного аппарата. В этих его действиях находил отражение нарастающий политический и хозяйственный кризис советской государственной системы. Почти полное отсутствие в экономике стимулов к качественному производительному труду, широкое применение властью административных, внеэкономических методов извлечения прибыли, практическое отсутствие самодеятельных форм демократического контроля придавали бесхозяйственности, хищениям и злоупотреблениям невиданный размах. В этих условиях действия министра госконтроля, чья информированность о масштабах экономической преступности, безусловно, выделяла его из ряда высших государственных чиновников, были направлены в идеале к тому, чтобы приставить надсмотрщика к каждому работающему. Между тем это было и невозможно, и бесполезно, ибо одним административным контролем ни предупредить, ни даже заметно сократить неэффективное использование государственной, а по сути, ничейной собственности еще никому не удавалось. К тому же — и Мехлису об этом было хорошо известно — коррупции не смогли избежать и сами госконтролеры, включая даже его собственных заместителей.