Книга Я люблю Капри - Белинда Джонс

Тайлер задумывается.

— А это хорошо?

— Ты что! — изумляюсь я. — Он такой красавчик! Просто секс-символ.

Тайлер еще раз улыбается девчонкам, на этот раз более уверенно.

— Пока тебя не было, они спросили, нет ли у меня фотоаппарата и нельзя ли им сфотографироваться с тобой, но я не была уверена и… — запинаюсь я.

— Можно, конечно! — добродушно улыбается Тайлер.

— Правда? — радуюсь я и показываю девочкам большой палец. — Они будут просто в восторге! Ragazze venite qui![100]

— I tuoi capelli sono morbitissimi, posso toccarli? — говорит одна из девиц.

— Она спрашивает, ты не возражаешь, если она прикоснется к твоим волосам, — робко перевожу я.

— Конечно, — пожимает плечами Тайлер. наслаждаясь вниманием.

— Улыбочку! — девочки прижимаются к Тайлеру. ерошат его шелковистые волосы и, как только щелкает фотоаппарат, со всех ног бросаются к выходу.

— Ой! — ахаю я.

— Ты взяла у них адрес, куда послать фотографию? — спрашивает Тайлер.

— Нет! — смеюсь я. — Может, они просто хотели тебя «полапать», как говорят американцы?

Тайлер тоже смеется и проводит рукой по волосам.

— Что за…

— Что-то не так?

— Черт!

— Что такое?

— Эти маленькие сучки засунули мне в волосы жвачку!

— Жвачку? Не может быть! Ужас какой!

— Дьявол! — Тайлер бьет кулаком по столу.

— Дай посмотрю… — Я внимательно разглядываю его голову. Хорошо сработано — прилепили у самых корней. — Очень жаль, но, кажется, придется выстригать.

Тайлер тут же хватается за волосы.

— Не трогай, она только размажется.

— Но должен же быть…

— Ее невозможно отмыть. Состричь — единственный выход.

Тайлер погружается в безысходное отчаяние.

— Т-ты не могла бы пойти со мной к парикмахеру и объяснить ему. что нужно отстричь как можно меньше?

— Конечно! — успокаиваю его я. — Я очень подробно объясню, что тебе нужно.

Оказывается, у Тайлера есть причина так трястись из-за своих волос. Уши у него — как два лопуха.

Теперь он уже не кажется идеальным, точно манекен.

— Я и не знала, что ты красишь волосы, — говорю я, когда мы возвращаемся в отель.

— Они не крашеные, это — мелирование, я… — . Бедолага почти плачет.

Он настолько унижен, что вряд ли станет приставать ко мне сегодня, даже если я останусь. Но я не останусь.

— Знаешь, я, пожалуй, вернусь в Неаполь. Работа закончена, и я соскучилась по маме.

Как ни странно, это правда.

Тайлер не пытается возражать.

— Ты прекрасно без меня обойдешься, — уверяю я его, усаживаясь в такси. — Ты теперь знаешь несколько фраз по-итальянски — их тебе вполне хватит.

43

На горизонте появляется Капри. С плеч у меня как будто спадает тяжелый груз. Так приятно возвращаться. Кто бы подумал, что можно за полторы недели так прикипеть душой к этой буйной красоте. Десять дней назад это место ничего для меня не значило, даже отталкивало своим снобизмом, а теперь меня непреодолимо влечет сюда.

Паром заходит в Марина Гранде, и я задумываюсь, как бы я себя повела, окажись сейчас здесь впервые, но заранее зная, что меня ждет впереди? Что бы я сделала иначе? От Тайлера я бы точно держалась подальше, но смогла бы я удержаться на расстоянии от Люка, даже если бы знала, что быть с ним — все равно что заниматься экстремальным спортом?

Я тащу чемодан по дороге к отелю «Луна». На балконе нашего номера сидит мама. Погрузившись в книгу, она накручивает на палец прядь волос. Отсюда мама кажется такой юной, что книга могла бы называться «Анни из Зеленых Шпилей» или «Маленький домик в прерии». Я даже останавливаюсь, чтобы поразмыслить. А что, если бы мы поменялись ролями и это я была бы ее матерью? Как бы я себя чувствовала? Как бы я с ней разговаривала? Меня всегда раздражало, что мама так суетится вокруг меня, но сейчас я понимаю, что мне и самой в первую очередь в голову пришел бы вопрос: «Что я могу сделать, чтобы ей было лучше? Чтобы она была счастлива?» Я бы глаз с нее не спускала, стараясь угадать, чем могу ей быть полезна. Мне бы хотелось защитить ее и всему научить. Я бы даже, наверное, считала, что имею право ее чуть-чуть изменить или хотя бы просто высказаться на этот счет. И конечно, я гладила бы ее по голове, потому что чувствовала бы, что она — моя.

Не дожидаясь лифта, я взбегаю наверх, перескакивая через ступеньки.

— Ким! — Маму всполошило мое преждевременное появление и, не в последнюю очередь, то, как сильно я ее обнимаю.

Мне вдруг кажется, что она — самое главное в моей жизни. А все остальное — не важно.

— Я ждала тебя только завтра!

— Так Тайлер не звонил? — говорю я, выпуская ее.

— Нет, — говорит мама и убирает с моего лба упавшую прядь волос. — А что? Что-то случилось?

— Нет, ничего, — беззаботно отвечаю я, решив разоблачить его перед мамой позже. — С ПБ все нормально?

— О, да! — Мама сияет. — Он сейчас придет, мы идем ужинать в «Лидо дель Фаро». Пойдем с нами, расскажешь о своем замечательном путешествии.

— «Лидо дель Фаро»? Где это? — спрашиваю я, стараясь отвлечь ее от дальнейших расспросов.

— Это у Пунта Карена — там очень красиво в ясные ночи.

Что-то кольнуло мне в сердце. Маяк. Именно туда меня собирался отвести Люка.

— Есть повод? — Интересно, оправдается ли предположение Тайлера.

— Как ты догадалась?

Я пожимаю плечами.

— Итак?

— Ах. милая, представляешь, он попросилменя стать его женой!

Мне нравится, что мама умудряется произнести это с радостным удивлением. С ее-то опытом она должна уже за милю чуять подобные предложения.

— Чудесно! — говорю я. — Когда же свадьба? (Обычно мама предпочитает проворачивать все по-быстрому.)

— Я не уверена, что свадьба будет.

— Что?

— Я еще не сказала «да».

От удивления у меня отвисает челюсть.

— Я знаю, ты думаешь, что я жить не могу без фаты и всего прочего…

— Да нет… Просто… — Я ошарашена. Наконец-то попался такой качественный товар, а она сомневается. — Почему?

— Не знаю… Мне надо все обдумать. Если мы поженимся, он захочет, чтобы я переехала в Атланту, а мне бы не хотелось пока бросать магазин.