Книга Великие мечты - Дорис Лессинг

Назавтра намечалось празднования Дня памяти героев Освобождения, и товарищ Франклин хотел, чтобы все они пришли.

— Вы доставите удовольствие товарищу президенту, — говорил он. — И я каждому из вас устрою лучшие места.

— Завтра утром я улетаю в Мозамбик, — сказал Сайрус Би.

— Отмените полет! Я достану вам место на рейс днем позже.

— Очень жаль. У меня встреча с президентом.

— Но ты ведь не скажешь «нет»! — воззвал Франклин к Эндрю с неожиданной для себя резкостью — было что-то неприятное между ними, но что — он никак не мог вспомнить.

— Я вынужден отказаться от приглашения. Завтра я еду навестить Сильвию — ты помнишь Сильвию?

Франклин умолк. Его глаза скользнули в сторону.

— Кажется, припоминаю. Да, вроде бы это какая-то твоя родственница?

— И она работает сейчас врачом в Квадере. Надеюсь, я правильно произношу это название.

Франклин сел, улыбаясь.

— В Квадере? Не знал, что там уже есть больница. Это неразвитая часть Цимлии.

— Я собираюсь съездить к Сильвии, поэтому не смогу присутствовать на вашем замечательном празднике.

Задумчивость пригасила сияние любезности во Франклине, он молчал, сведя брови. Потом разом сбросил задумчивость и воскликнул:

— Но я уверен, что наш добрый друг Джеффри будет с нами в этот великий день!

Джеффри теперь стал плотным импозантным мужчиной, притягивающим взгляды, как и когда он был мальчиком, и миллионы, которыми он распоряжался, придавали ему почти видимый серебристый блеск, сияние самодовольства.

— Я непременно буду там, министр, ни за что не пропущу такого события.

— Такой старый друг не должен называть меня министром, — сказал Франклин, давая Джеффри разрешение снисходительной улыбкой.

— Спасибо, — ответил тот с небольшим поклоном. — Может, министр Франклин?

Франклин засмеялся — густой довольный смех.

— И прежде чем ты уедешь, Джеффри, я бы хотел, чтобы ты пришел ко мне в министерство, я покажу тебе, как у нас все устроено.

— Я надеялся, что ты познакомишь меня со своей женой и детьми. Я слышал, их у тебя уже шестеро?

— Да, шестеро, и на подходе седьмой. Ох уж эти дети и финансовые проблемы, — вздохнул притворно Франклин, пристально глядя на Джеффри. Но к себе домой так и не пригласил.

Смех, понимающий смех. Требовалось еще вина. Но Сайрус Би сказал, что им, старикам, нужно пораньше ложиться спать, и ушел, заметив на прощание, что ожидает увидеть их всех снова через месяц на конференции на Бермудах.

— Похоже, что у нашего старого друга Роуз Тримбл все идет отлично. Президенту очень нравится ее работа, — сказал Франклин.

— Да, у Роуз действительно все прекрасно! — воскликнул Эндрю с веселой улыбкой, которую Франклин неверно понял.

— И вы все так дружны! — воскликнул он. — Очень рад это слышать. Когда ты увидишься с Роуз, пожалуйста, передай привет от меня.

— Разумеется, передам — когда увижусь, — ответил Эндрю еще более радостно.

— Так значит, вскоре мы можем ожидать щедрой помощи, — сказал Франклин, уже слегка опьяневший. — Щедрой, щедрой помощи для нашей бедной, измученной эксплуатацией страны.

Тут товарищ Mo, который до сих пор не участвовал в беседе, заметил:

— По-моему, нам не нужна никакая помощь. Африка должна стоять на своих собственных ногах.

Эффект был такой, будто он бросил на стол бомбу. Товарищ Mo посидел, моргая, показывая зубы в сконфуженной ухмылке, отражая удивленные взоры. Он и все его соратники закрывали глаза на то, что происходит в Советском Союзе, или аплодировали каждой малой новости оттуда; он и часть его братьев по оружию приветствовали каждую новую резню в Китае; он вкупе с совсем уж немногими разрушил сельское хозяйство страны, загоняя несчастных фермеров в коммуны, а тех, кто сопротивлялся, избивали и разоряли бандиты от власти. Мало какие из поставленных им задач привели к чему-либо полезному, в основном заканчивались скандальным провалом, но здесь, в этот миг, за этим столом, в этой компании, то, что он говорил, было вдохновением, было истиной, и за одни только эти слова ему, разумеется, можно простить все остальное.

— Нам это не принесет пользы, — сказал товарищ Mo. — Во всяком случае никакой долгосрочной пользы. Вы в курсе, что Цимлия на момент Освобождения находилась на том же уровне развития, что и Франция перед революцией?

Смех повсюду, смех облегчения. Ну, хотя бы Франция была упомянута и Революция, значит, они вернулись в русло безопасных тем.

— Нет, французская революция произошла из-за плохих урожаев, из-за плохой погоды, страна же по сути процветала. И эта страна тоже — по крайней мере, пока не был предпринят ряд неудачных мер.

Установилось молчание, граничащее с паникой.

— Что это вы хотите сказать? — спросил Дэниел горячо и обиженно, так и пылая из-под рыжей шевелюры. — Что этой стране было лучше под белыми?

— Нет, — ответил Mo. — Этого я не говорил. Когда я такое говорил? — Его голос стал тягуч, слова сливались: все догадались с облегчением, что он пьян. — Я только хочу сказать, что Цимлия — самое развитое государство на континенте, если не считать Южной Африки.

— Так к чему вы ведете? — потребовал ясности министр Франклин — вежливо, но с подспудным гневом.

— Я пытаюсь сказать, что вы должны строить экономику на ваших собственных, очень прочных основах и стоять на двух своих ногах. А иначе «Глобал Мани», и «Кэринг Интернэшнл», и тот фонд, и этот фонд… За исключением присутствующих, — вставил он неуклюже и поднял бокал в круговом салюте, — они все станут говорить вам, что делать. А ведь эта страна — не зона гуманитарной катастрофы, как некоторые другие. У вас имеются надежная экономика и приличная инфраструктура.

— Если бы я не знал вас столько лет, — заявил товарищ министр Франклин и нервно оглянулся вокруг, не слышал ли кто эти опасные разглагольствования, — то решил бы, что вы на довольствии у южноафриканцев. Что вы агент нашего большого соседа.

— Ладно, ладно, — сказал товарищ Mo. — Пока можно не звать полицию, службу безопасности. — Буквально на днях были арестованы и посажены в тюрьму журналисты, посмевшие высказать собственное мнение. — Я среди друзей. Просто поделился своими соображениями. Я говорю то, что думаю. Только и всего.

Молчание. Джеффри поглядывал на часы. Дэниел послушно смотрел на босса. Из-за стола стали подниматься гости, не глядя на товарища Mo, который продолжал сидеть, частью из упрямства, а частью из-за того, что не смог бы ровно стоять.

— Может, мы подробнее обсудим эту тему? — спросил он Франклина. Он говорил легко, доверительно. В конце концов, разве они не знакомы уже целую вечность, разве не обсуждали Африку, шумно, но дружески, при каждой встрече?