Книга Звездный Оракул - Пол Дж. Макоули

Солнце село за Краевые Горы; над рекой вставало холодное великолепие галактики. Возможно, уже слишком поздно… Он взвыл в гневе на весь мир, на ополчившуюся на него судьбу, на безжалостный и бесстрастный ход событий. Будет то, чему суждено быть…

Спеша изо всех сил, он обогнул город. Пот заливал тело под грязной туникой и штанами, порванный серебристый плащ хлопал за спиной. Йама шагал, тяжело опираясь на посох.

Керамический диск жег ему грудь.

— Будет то, чему суждено быть. Суждено быть тому, что…

Он чувствовал себя марионеткой, которую невидимые нити тянут из стороны в сторону. Или листом дерева, несчастным засохшим листиком, летящим над рекою по воле ветра. С этого момента и до самой его смерти все будет сводиться к осуществлению того, что уже произошло.

— Будет то, чему суждено быть. Будет то, чему суждено быть…

Он шел теперь по тропе на самом верху насыпи. За полями на высоком утесе в форме черепа возвышался замок эдила, выходящий фасадами на Великую Реку. Его башни впились в голубоватый изгиб галактики. Он мог бы пойти туда и договориться с эдилом. Он мог бы вернуться назад по времени и спасти Тельмона. В конце концов, пусть ему не удастся спасти мир, но он спасет тех, кого любит. Но сначала надо найти мальчика. В этом ключ.

Он взметнул руки, поднял лицо к черному пустому небу и с вызовом закричал:

— Я не буду служить!

Теперь надо спешить. Он уже опаздывает, но ведь не совсем опоздал. Не опоздал спасти себя от себя! Если это тот же самый мир, то мальчик должен быть сейчас с Анандой и Дирив. Но он не отправлялся назад по времени, чтобы рассказать Беатрис и Озрику свою историю, а потому они не направят родителей Дирив в Эолис и ее здесь не будет.

Он забыл про Луда и Лоба.

Близнецы напали на него возле старого оракула, там, где насыпь спускается к старой дороге. Он выскочили из укрытия в зарослях чайота, с дикими криками проломившись сквозь алые крупные листья. Они были в точности такими, как он их помнил: большие, рыхлые, в простых белых килтах.

Луд ухмыльнулся, показал клыки:

— Хо! А ты кто, чужак?

— Может, он из людей Дисмаса?

— Этот говнюк? Да он просто придурок!

— Дайте пройти, — попросил Йама. Он держал посох наготове, готовый раскроить им головы, если они решатся подойти ближе.

Луд скрестил жирные руки на голой груди.

— Сначала заплати, иначе никуда не пойдешь. Это наш город.

Лоб, топчась на месте, бросил:

— Оставь его. Если он просто сумасшедший, никаких денег у него нет. Надо спешить.

— Это быстро.

— Дисмас снимет с нас шкуру, если мы опять обделаемся.

— Я его не боюсь. — Луб показал Йаме на шею. — Что это у тебя, а? Это будет выкуп, отдавай, и тогда мы тебя отпустим.

— Это не про вашу честь, — начиная сердиться, но еще забавляясь их самоуверенностью, ответил Йама. — Дайте пройти.

— Нам нужен выкуп, — настаивал Луд. Он ухмыльнулся и стал приближаться, но сразу отскочил, когда Йама ткнул металлическим наконечником ему в лицо. Лоб нагнулся, подобрал камень и с угрозой сказал:

— Хо! Вот, значит, как!

Йаме удалось отбить первые камни. Он сердито вскрикнул, подпрыгнул и стал крутить над головой посох с небрежной легкостью. Они не могут его убить. История на его стороне. Потом ему в лоб попал камень. Возникла мгновенная острая боль, глаза застлала белая вспышка, яркая, как при рождении Вселенной, и он понял, что может здесь умереть.

Если история изменилась, может случиться все что угодно.

Тыльной стороной ладони он вытер кровь и снова взмахнул посохом, заставляя близнецов отступить, но это была лишь временная победа. Камень попал ему в локоть, и он чуть не выронил посох. Лоб и Луд тотчас кинулись на него с обеих сторон и сбили с ног. Он вскочил, ударил Лоба по голове, но Луд вцепился в него сзади. Йама упал под тяжестью его веса, а Лоб схватил посох и попытался сломать.

И тут на дорогу вышел мальчик, поигрывая легким трезубцем. У него за спиной стоял служка из храма Эолиса, его желтая мантия слегка светилась в полумраке. Оба выглядели очень молодыми и очень испуганными.

— В чем дело, Лоб? — спросил мальчик, а потом Йама мало что слышал, потому что Луд ткнул его лицом в грязь и прижал, когда он пытался сопротивляться. Звучали злые голоса, потом вопль, видимо, Лоба, потому что груз исчез со спины, когда Луд соскочил. Йама перевернулся. Лоб стоял на коленях и хватал ртом воздух, Луд надвигался на мальчика, держа у лица изогнутый нож. У мальчишки в руках был посох, и он напряженно следил за Лудом, а потому Лоб захватил его врасплох, вцепившись сзади в ноги. Он заколотил его по спине, но Лоб не сдавался и тащил его вниз.

Йама попытался встать. Поблизости совсем не было машин, чтобы позвать на помощь. Нет! Этого не будет! Он не позволит убить мальчика!

И тут вспыхнуло дерево. Йама испугался, что его сердце разорвется от счастья.

Дирив была жива. Она здесь!

Когда Луда и Лоба прогнали, Йама мог смотреть только на Дирив, он следил, как она вслед за своей тенью вышла из облака яркого света от горящего дерева. Она что-то сказала мальчику, руки ее грациозно поднимались и опускались, словно белые крылья. Как она была прекрасна!

Дерево горело с бешеной яростью, его ствол казался тенью внутри ревущей колонны голубого пламени. Целые океаны искр улетали в черное небо словно звезды, разбросанные для забавы Хранителями.

Служка в желтой мантии, Ананда, помог Йаме сесть. Йама пробежал руками по своим ранам — они все оказались неглубокими — и сумел встать. Мальчик протянул ему посох, Йама взял его и поклонился. Волнующий, торжественный момент.

Разумеется, мальчик его не узнал. Он даже не увидел, что Йама был одной с ним расы. Но Йама вдруг испугался его настойчивого, умного взгляда и не решился, не посмел заговорить. Он снова ощутил, что может нарушить хрупкое равновесие; малейшее движение в любую сторону, и может случиться беда. Для него все изменилось в тот момент, когда вспыхнуло дерево. Сумасшедшая мысль изменить ход истории пропала. Ему ничего не оставалось, кроме правды.

Опасаясь, что голос может его выдать, Йама воспользовался языком жестов, которым его немного обучил старый охранник Коронетис, когда он сидел под арестом в келье Дворца Человеческой Памяти. Ананда уловил суть, хотя, конечно, запутался в значениях некоторых жестов.

Я чуть не сошел с ума, пока искал тебя, — показывал он.

Ананда перевел:

— Он хочет, чтобы ты знал, он тебя искал. — Потом Ананда предположил, что перед ними какой-то жрец.

Йама покачал головой, справился со смехом и показал:

Как я счастлив, что все осталось так, как я помню.

Ананда неуверенно проговорил: