Книга Звездный Оракул - Пол Дж. Макоули

На небольшой поляне среди зарослей, вплотную подступивших к самому берегу, работали двое. Это была странная, ничем не схожая пара. Более крупный мужчина мерно стучал топором, подрубая ствол молодой сосны. Весь наряд его состоял из одних драных брюк, подпоясанных куском старой, истрепанной веревки. На розовато-серой коже не росло ни единого волоска, а невыразительное, круглое, как сыр, лицо выглядело почти уродливым. Лезвие топора почернело от пламени, топорище сгорело, и теперь его заменила толстая ветка сосны, которую очистили от коры и насадили на нее топор, закрепив тщательно выструганными клиньями. Его напарник обрубал сучья с поваленной сосны, неумело орудуя кинжалом с изящной рукояткой из слоновой кости. Невысокий, хрупкий, с прилизанными волосами, он был похож на потерпевшего кораблекрушение щеголя: грязные, изношенные ботинки, черные брюки, рваная белая рубаха с вышитым воротом. Двойная кожаная бечевка с висящим на ней керамическим диском обвивала длинную гибкую шею, а высоко на запястье болтался оберег — сплетенный из шерсти нутрии браслет, украшенный мелкими черными жемчужинками. Работая, он то и дело поглядывал на ярко-синее небо над поросшим деревьями берегом.

Эти двое уже построили плот, который лежал сейчас у самой воды. Нехитрое сооружение состояло всего из полудюжины стволов голубой сосны, скрепленных несколькими поперечинами и полосками шкуры болотной антилопы. Сверху плот устилали наваленные кучей охапки камыша. Теперь двое мужчин готовили погребальный костер. Он был наполовину готов и располагался в центре поляны. Слой стволов сосен и камедных деревьев укладывался крест-накрест на предыдущий; все щели забивались сухим камышом и смолистой сосновой хвоей. Неподалеку лежал труп третьего человека. Его укрывали свежесрубленные пушистые ветки, и все же тучи черных и бронзовых мух уже нашли к нему дорогу. Чуть дальше горел небольшой костер из мелких сучьев и щепок, и дым от него белым ароматным столбом поднимался к безоблачному небу. Над огнем коптились длинные, узкие полосы мяса; высыхая, они скручивались в причудливые спирали.

Эту сцену окружала картина страшных разрушений. Непонятная сила пригнула болотные кедры, камедные деревья, голубые сосны. Все они накренились в одну сторону. Несколько крупных деревьев рухнуло, выворотив корявыми корнями пласты глинистой почвы. От прекрасных голубых сосен, окутывавших своими кронами гребень острова, остался лишь пепел и дымящие головешки. За поляной, где работали эти двое, расползалось глянцевое пятно оплавленного грунта с широкой, но неглубокой впадиной посередине; от усыпанной черными хлопьями воды поднимался столб горячего пара.

Один только звон топора нарушал знойную тишину берега; казалось, природа оцепенела от совершенного здесь злодеяния. По одну сторону, позади центрального гребня и заболоченной бухточки, пролегали невысокие черные утесы старой береговой линии, а вдоль края мира тянулась узкая полоса сухого кустарника; по другую, за мелководьем уснувшего залива, раскинулись до самого берега Великой Реки топкие заросли пожелтевшей осоки. Стояла полуденная жара.

Худенький юноша обрубил последний сучок с соснового ствола, устало распрямил спину и снова взглянул на небо.

— Не понимаю, зачем очищать бревна, — проворчал он. — Все равно мы их сожжем. Видно, Тибор, ты просто любишь вкалывать, вот и ищешь себе работу.

— Погребальный костер нужно складывать аккуратно, маленький господин, назидательно произнес Тибор в такт ритмичным ударам топора. — Нельзя, чтобы он развалился, когда начнет гореть, так что сучья следует обрубить.

— Надо бросать все и уходить, — возразил его тощий напарник. — Флайер может вернуться в любую минуту. И, пожалуйста, называй меня Пандарас, я ни для кого не господин.

— Фалерус заслужил достойные похороны, он был добрым человеком. Когда «Соболь» заходил в порт, он всегда покупал мне припасы для курева.

— Тамора тоже была хорошим другом, — резко ответил Пандарас, — а я похоронил ее обгоревшие кости и рукоятку меча под простым камнем. У нас нет времени на все эти церемонии. Флайер может вернуться, и чем скорее мы отправимся на поиски моего господина, тем лучше.

— Его тоже могли убить, — заметил Тибор, отступил на шаг и изо всей силы ударил по стволу сосны выше надруба.

Дерево наклонилось. Тибор ударил еще раз, раздался треск, шум цепляющихся ветвей, и дерево рухнуло к его ногам.

— Он жив, — упрямо заявил Пандарас и дотронулся до браслета у себя на руке. — Он специально оставил этот амулет, чтобы я знал: он жив. Элифас заманил его в засаду, но он жив. Он потому и отдал мне эту монету и свой томик Пуран, что подозревал Элифаса в предательстве. Тамора часто предупреждала, что так и будет. Когда я нашел амулет, то поклялся — и сейчас клянусь, — я найду своего господина, даже если мне придется дойти до самого конца Великой Реки.

Тибор вынул обрывок кукурузного листа, вытащил из-за пояса пластиковый кисет, достал из него щепотку грубого табака и стал сворачивать самокрутку.

— Лучше бы мы не спускались к оракулу, маленький господин. Я в них разбираюсь и вот что тебе скажу: там властвует зло.

— Ты имеешь в виду, что Элифас заманил туда моего господина? Если бы мы не прошли по их следам, мы так и не знали бы, что там случилось. К счастью, я умею читать следы, как книгу. Внутри оракула была драка, кого-то ранили, и он убежал. Скорее всего Элифас пытался напасть на Тамору сзади, но ей удалось отразить удар. Она его ранила и бросилась за ним в погоню, и вот тут-то ее убили. Очевидно, это был кто-то с флайера: у Элифаса не было энергопистолета, иначе он воспользовался бы им раньше, без всякой засады.

Однако бедную Тамору убили именно из энергопистолета.

Выстрел расплавил лестницу в скале. Йаме тоже им пригрозили.

Пока Пандарас говорил, Тибор подошел к костру, прикурил самокрутку от кончика горящей ветки, швырнул ветку обратно в костер, затянулся и выдохнул струю дыма.

— Мы найдем «Соболь», — упрямо сказал он. — А потом капитан поможет нам отыскать твоего господина.

— Они все погибли, Тибор. Ты должен это понять.

— Мы ведь не нашли тел, только беднягу Фалеруса, — не уступал Тибор. А от корабля вообще ничего, один топор.

— Пламя, которое грязь превратило в стекло, испарило корабль, как каплю воды на плите. Фалерус охотился на болоте за островом, он попал в струю пара, когда стала стрелять лазерная пушка флайера. Остальные погибли сразу, их тела сгорели вместе с кораблем.

Пандарас и Тибор нашли ошпаренный труп Фалеруса рядом с убитой им антилопой. Было ясно, что старый моряк не умер мгновенно. Он стиснул зубами древко арбалетной стрелы и в агонии почти перекусил ее. Пандарас вспомнил историю о происшествии в плавильне, которую рассказал ему брат. Один из работников поскользнулся и упал по пояс в чан с расплавленным металлом. Страшные крики несчастного буквально парализовали остальных рабочих, но отец парня схватил ковш с длинной рукояткой и вдавил голову сына в жидкий огонь. Смерть Фалеруса была столь же ужасной, и он был один, никто не облегчил его последние минуты.