Книга Из серого. Концерт для нейронов и синапсов - Манучер Парвин

И как бы мне хотелось отправиться на исследование головы доктора Х, пока он выходит из комы. Или внутрь головы Элизабет, когда она теряет память и возвращается в то время, когда она ещё не начала её терять. И мне бы хотелось забраться в головы политиков, которые совращают нас и убеждают отправляться в ужасные места или участвовать в ужасных войнах. Или внутрь головы Джульетты, которая нетерпеливо ждёт, когда я поговорю с ней о нас.

А как насчёт головы Истории? Эволюции? Внутрь головы Бытия? Множества голов Бога, которые ежедневно друг другу противоречат? Этого мультиполярного авраамического Бога, который так быстро меняет решения, как ветра, которые он создал, меняют направление. Теперь мои мысли повторяются! Бог, у которого столько разумов, оказывает нам так мало помощи в понимании их. Я, очень неидеальное и беспомощное существо, позволяю себе быть непоследовательным, но я ожидаю, что Бог или Бытиё будут другими! Так много голов качаются вместе, подобно ласточкам, устроившим совещание на электрических проводах, и это только при одной туманной реальности, которую нужно постигать. Я прав? Есть всего одна туманная реальность или, возможно, бесконечные реальности, находящие друг на друга, или миры, разбросанные в бесконечных измерениях космоса, – каждый со своими собственными законами? А каждый отдельный взгляд на мир каждой отдельной ласточки – это крошечный и уникальный кусочек реальности? Эволюция тащится вперёд так медленно, как умирающая черепаха, а технологии прыгают вперёд, как вышедший из-под контроля кролик. Я задумываюсь, что происходит с людьми, оказавшимися между этими двумя скоростями. Нашими ДНК и нашим искусственным миром. И я гордо думаю: разве мы, человечество, не представляем собой что-то – бесконечность коллективно думающей пыли?

Мой кофе стынет, я читаю ещё одну статью, эта из журнала «Новый учёный», о параллельных вселенных. Мне хотелось бы оказаться в другой вселенной. Затем я читаю статью в «Нейроне» о формировании новых синапсов на основе новых экспериментов и беспокоюсь о влиянии моего беспокойного мозга на идеальный мозг Джульетты. Я смотрю на «Природу», мой любимый журнал, но кажется, что этот номер далёк от природы – слишком много формул и графиков. Я задумываюсь, может ли наука достичь высшей истины такими средствами и вообще есть ли такая вещь, как высшая истина. Сегодня я настроен довольно негативно – какие биохимические вещества отрицательно влияют на мой оптимизм? Я чувствую себя лучше, читая рецензии на книгу в «Американском учёном» об эволюционной морали. Выживание группы и таким образом выживание отдельных особей внутри группы усиливается моралью, которая как бы приклеивает отдельного человека к группе и придаёт сил обоим. Спасибо, эволюция, за то, что воплотила в нас эволюционную мораль перед тем, как власть возьмёт догма, чтобы приносить нам столько печали.

Я бросаю взгляд на журнал «Разум», где всегда находится что-то интересное для меня. Теперь мои мысли блуждают, как потерянные души. Для меня Бог – это просто слово, на самом деле сильное слово. Как слово может создать мир? Мою голову наполняет ещё больше случайных мыслей.

Я скучаю по Джульетте. Мне не хватает разговоров с ней, рассказов о появлении научных идей у неё в голове перед тем, как они излагаются на бумаге или по ним проводятся эксперименты. Всё моё тело горит и хочет её. Мысли о Джульетте и образы Джульетты пересекаются у меня в мозге, призывая меня вернуться к ней. Они говорят мне, что даже если я её отец, я не могу быть её отцом, поскольку я никогда не чувствовал себя её отцом. Но они не объясняют, почему я испытываю такое сильное чувство вины. Такой стыд, как если бы все мёртвые и живые указывали на меня обвинительными перстами. Но что такое вина? Что такое стыд? Что такое их чувствовать? Откуда они происходят? Мне от них избавиться – как? Мне следует позволить им вести меня в отчаяние, которое является смертным грехом? Как я могу отрицать Джульетту, отказывать Джульетте в себе – отказывать Джульетте в своей любви? Как мне погасить в себе этот бушующий огонь перед тем, как он меня поглотит и превратит в пепел?

Я держу голову руками, закрываю глаза ладонями и сжимаю голову, чтобы выдавить то, что я не знаю, но, может, узнаю, если буду сжимать достаточно. Я хочу кричать, но не смею. Я – потерянный бедолага в берете, с бородой, идеями и акцентом!

Я не в первый раз так держусь за голову и не в первый раз её так сжимаю. Моя любовь к Джульетте и моё чувство вины из-за того, что я испытываю эту любовь, борются в моей измученной душе, как Ахурамазда и Ахриман. Я почти уверен, что если бы я точно знал, что совершил инцест, то был бы более спокоен, чем находясь в сомнениях по этому поводу. Угроза может быть более мучительной, чем реализованная угроза. Я слышу, как мечи Ахурамазды и Ахримана звенят у меня в голове. Боже, как мне её не хватает! Мир, мне её не хватает! Почему Бытиё дало мне это сильное желание Джульетты, если предполагается, что я не должен иметь Джульетту? Я хочу вернуть мою Джульетту, Боже, Ты сделал всё существующее возможным, включая мою любовь к Джульетте! Я хочу спрятаться внутри неё. Я думаю об Элизабет, держащей маленькую Джульетту на руках на фотографии, о дате, написанной на обороте фотографии. И я чувствую уверенность – истинную или ложную – что я – биологический отец Джульетты. Я знаю, сколько раз при помощи хороших обоснований доказывались неправильные идеи, доказывалась ложная наука и оправдывались плохие дела. Может, мне следует довериться науке и убедить Джульетту пройти ДНК-тест.

Пожалуйста, поймите, что я не хочу поражения ни в футболе, ни в шахматах, ни в чём-то другом! Я отдаю всего себя, полностью выкладываюсь, потому что мне это нравится! Потому что я учусь на этом, потому что я расту с этим. Потому что это мои пристрастия.

Уже шесть вечера, и я решаю поехать домой. Я бросаю все свои пустые пластиковые стаканчики из-под «эспрессо» в серое пластиковое мусорное ведро у окна. День за днём все эти стаканчики отправляются в серое, а затем выходят из серого, как мои мысли и чувства входят и выходят из другого серого, сделанного из моих экстравагантных нейронов. Я плачу за два журнала и одну газету, которую запачкал. Я приказываю своей красной «Тойоте» отвезти меня домой. Я прошу её поторопиться. Как и всегда, она подчиняется, не беспокоясь о том, зелёным или красным светят светофоры по пути. Когда-нибудь моя машина поймёт, что я не её бог, а просто ещё одна бездушная машина. Тогда у меня возникнут большие проблемы.

Дома я проглатываю несколько фруктов, питу и сыр, а затем отправляюсь на диван медитировать. Это немного помогает.

Я понимаю, что человеческий мозг, самое сложное изобретение природы, оказывает ужасающее побочное действие на природу, точно так же, как мораль и технологии, изобретённые мозгом, оказывают ужасающие побочные действия на мозг. Я пытаюсь быть нравственным, хотя я и не религиозен. Мой моральный кодекс признаёт мораль авраамической религии, марксистскую мораль о свободе от эксплуатации и буддийскую мораль о сочувствии в основе всего. Я пытаюсь действовать в соответствии со своими моральными принципами. Я должен следовать всей моральной ерунде, которая набита в моё сознание? Животным не стыдно от инцеста. Значит, человеческий мозг – это вершина эволюционного чувства вины. Бог сберёг всё чувство вины и весь стыд для людей.