Книга Загадочные страницы русской истории - Николай Ефимов

В советской историографии никто не рисковал именовать Ермолова «орлом из Аракчеевского гнезда»…

А вот, кстати, как считал отставной артиллерийский полковник В. А. Сухово-Кобылин, отец драматурга: «Неоспорно, что Аракчеева было бы странно назвать человеком добрым; неоспорно и то, что он был неумолим к иным проступкам, как, например, ко взяточничеству или нерадению по службе. Тому, кто пробовал его обмануть (а обмануть его было трудно, почти невозможно), он никогда не прощал; мало того: он вечно преследовал виновного, но и оказывал снисхождение к ошибкам, в которых ему признавались откровенно, и был человеком безукоризненно справедливым; в бесполезной жестокости его никто не вправе упрекнуть…» Вообще, если обратиться к мемуарам, то граф предстает в них отнюдь не в образе однозначного беспощадного чудовища.

«Трудолюбие его было беспримерное, он не знал усталости, и, отказавшись от удовольствий света и его рассеянностей, он исключительно жил для службы, чего и от подчиненных своих требовал… Отличительная черта в характере Аракчеева состояла в железной воле; он не знал никаких препон своему упрямству, не взирал ни на какие светские приличия, и все должно было ему покоряться…» — так писал генерал-лейтенант А. И. Михайловский- Данилевский.

Граф Аракчеев принадлежал к тем редким людям, которые всего для себя добились сами. Хотя справедливости ради следует сказать, что XVIII столетие в России оказалось на редкость богато такими именами — А. Д. Меншиков, А. Г. Орлов, г. А Потемкин. И безусловно — Аракчеев.

Сын отставного майора, он семи лет от роду был привезен в Санкт-Петербург поступать в кадетский корпус. Немногие деньги у его отца закончились, а заявление о приеме все еще бродило по канцеляриям… «Я и теперь помню еще эту ступеньку, на которой, среди других нищих, заняли мы свое место», — признался под конец своей жизни всесильный граф, который, кстати, любое поступавшее к нему прошение рассматривал немедленно.

В конце концов Алексея приняли в корпус, где он не только быстро догнал в науках сверстников — до этого единственным его учителем был сельский дьячок, — но вскорости и превзошел их. А это, в сочетании с «мрачным и уединенным характером» и очень некрасивой внешностью, вызвало ненависть к нему однокашников. «Не было дня, чтобы они его не били и он не орошал слезами бедной подушки», — записал со слов графа генерал-майор С. И. Маевский.

Подобное «воспитание» вряд ли создает «человеколюбцев». Зато специалист из него получился настолько отменный, что еще до того, как Алексей закончил курс, директор корпуса генерал П. И. Мелиссино разрешил ему посещать классы и заниматься по собственному плану и разумению, а по выпуску оставил преподавателем математики и артиллерии. Вскоре Аракчеев возглавил особую гренадерскую команду, составленную из лучших строевиков корпуса; потом граф Н. И. Салтыков взял его адъютантом, а в октябре 1792 года он уже командовал артиллерийской ротой в Гатчинском гарнизоне великого князя Павла Петровича.

«Благодаря своему уму, строгости и неутомимой деятельности сделался самым необходимым человеком в гарнизоне, страшилищем всех живущих в Гатчине и приобрел неограниченное доверие великого князя… У него был большой организаторский талант, и во всякое дело он вносил строгий метод и порядок, которые он старался поддерживать строгостью, доходившей до тиранства», — вспоминал генерал-майор Н. А. Саблуков. Он свидетельствовал, что Аракчеев «был действительно беспристрастен в исполнении суда и крайне бережлив на казенные деньги».

«Страшилище всех живущих в Гатчине», — изрядно сказано! Но следовало бы учесть мнение графа Ф. В. Ростопчина, что самый честный из людей, окружавших в ту пору Павла Петровича, «заслуживал быть колесованным без суда». Стараниями матушки Екатерины, ненавидевшей сына, в Гатчинский гарнизон в основном попадали отбросы рода человеческого.

Однако, когда император Павел I вступил на престол, люди, его окружавшие, тут же взлетели на небывалую высоту. Аракчеев стал генерал-майором лейб-гвардии Преображенского полка и комендантом Петербурга. Но главное, государь соединил его руку с рукой своего старшего сына, великого князя Александра, сказав: «Будьте друзьями». Их дружба продолжалась всю жизнь.

Аракчеев в царствование Павла I — тема большого рассказа. Он был командиром первого полка русской гвардии, генерал-квартирмейстером Русской армии, инспектором всей артиллерии, бароном, графом — Павел Петрович прибавил к его гербу девиз «Без лести предан». Но были также и две опалы, причем обе за дело… Под конец своего царствования государь, понимая, что беззаветно преданный Аракчеев необходим у трона, вызвал его из ссылки, однако заговорщики сумели задержать графа чуть ли не на городской заставе.

Два года спустя — 26 апреля 1803 года — Александр I вновь пригласил Аракчеева на службу, и он опять занял должность инспектора артиллерии.

«Во время последней кампании против французов (1806–1807) император собственными глазами убедился во многих беспорядках по военному управлению… Одною артиллерией, доведенною до совершенства графом Аракчеевым, остался он доволен, — свидетельствовал известный мемуарист Ф. Ф. Вигель. — Зная, сколь имя сего человека… было уже ненавистно всем русским, но полагая, что известная его энергия одна лишь в состоянии будет восстановить дисциплину в войске и обуздать хищность комиссариатских и провиантских чиновников, он не поколебался назначить его военным министром».

13 января 1808 года граф встал во главе Военного министерства. 17 января он был также назначен генерал- инспектором всей пехоты и артиллерии. Время было весьма напряженное: только что закончилась очередная война с Францией, и многие понимали, что Тильзитский мир долгим не будет; продолжалась война с Турцией, хотя боевые действия были приостановлены ввиду мирных переговоров; на пороге была война со Швецией… В этой обстановке военный министр не мог быть просто номинальной фигурой, «другом государя» — как порой занимали ключевые государственные посты иные из фаворитов Екатерины И. Он должен был взвалить на себя и исполнять огромный объем обязанностей.

Вновь обратимся к свидетельству Михайловского- Данилевского, к его многотомному труду «Александр I и его сподвижники в 1812,1813,1814 и 1815 годах». Это биографии генералов, участников боев, портреты которых помещены в Военной галерее Зимнего дворца. Есть там и портрет Аракчеева, хотя считается, что не по праву, так как граф в боевых действиях не участвовал. Ну, к этому мы еще вернемся. А пока строки из биографического очерка:

«Двухгодовое начальствование графа Аракчеева военным министерством ознаменовалось многими замечательными переменами и улучшениями, особенно по части внутреннего устройства армии и ее управления. Между прочим, по его проектам были учреждены рекрутские депо, в которых получали фронтовое образование рекруты прежде поступления их в полки, и учреждены учебные гренадерские батальоны. Цель их — доставлять в армию сведущих унтер-офицеров…»

А вот — «История Русской армии»: «В бытность министром графа Аракчеева значительно сокращена переписка и упрощено делопроизводство… В 1809 году введено отдание чести и вообще приняты строгие меры к упрочению субординации и дисциплины в войсках, в частности в офицерской среде, сильно было распустившейся после смерти императора Павла».