Книга Влюблен и очень опасен - Джиллиан Стоун

– Теплее. Но пока не горячо.

– Когда мы вплавь добирались до берега с тонущей субмарины?

Фанни поежилась при воспоминании о холодной реке.

– Брр!

Рейф шутливо нахмурился.

– Ты ставишь меня в тупик. Я исчерпал все лучшие моменты нашего совместного приключения.

– О! А ты был совсем близко! – с усмешкой протянула Фанни. – Это произошло в ту ночь, когда Гарри снились кошмары. Мы попрощались, и ты вошел в детскую. Но я не вернулась к себе в комнату. Я подслушивала под дверью. – Она слегка порозовела от смущения. Фанни так шел этот стыдливый румянец… Рейф, глядя на нее, сглотнул слюну.

– Я думаю, это произошло в тот момент, когда ты вооружился клюшкой для гольфа, чтобы отбиваться от Неттлбедского тролля. Тогда я поняла, что у моих детей должен быть отец – истребитель троллей. И все – я тебя простила. – Фанни улыбнулась так, как могла улыбаться только она – насмешливо и одновременно чувственно.

– Мм, – блаженно пробормотал Рейф, целуя ее в разрумянившуюся щеку. – Если бы я знал, что моя стратегия борьбы с ночными страхами так тебя впечатлит, я бы уже давно позвал бы тебя с собой на охоту за гоблинами или червяками. Ты уверена, что после этих занятий тебе бы не расхотелось заниматься со мной любовью?

– Кто знает, – загадочно проговорила Фанни и, переведя взгляд на пруд, помахала Гарри. Его корабль шел бойчее прочих игрушечных кораблей. Мальчик постарше, вооружившись шестом, стал подталкивать свой корабль, надеясь вывести его вперед. – Рейф, тот мальчишка жульничает! – воскликнула Фанни, порываясь встать.

Рейф удержал ее.

Харланд вырвал шест из рук юного прохвоста и, разломив его надвое о колено, вернул хныкающему обидчику его судно.

– Думаю, Харланд справится без нас, – заверил ее Рейф.

Фанни опустила голову Рейфу на плечо и принялась играть пуговицами его жилета. Рейф почувствовал, что возбуждается. Он уже предвкушал вечер наедине с Фанни, за закрытыми дверями спальни. Гарри будет мирно спать, в квартиру никто не войдет. Только он и Фанни в кружевном неглиже персикового цвета.

Понимая, что им все равно скоро придется возвращаться в Эдинбург, Рейф все же надеялся, что они побудут с Фанни вдвоем еще несколько дней до того, как отправятся на север. Фанни горячо любила холмы и долины Локри, да и, наверное, соскучилась по родственникам и друзьям. Однако он слишком долго жил в разлуке с ней и ни с кем не хотел ее делить, по крайней мере, несколько дней.

– Я чуть не забыл, – сказал Рейф, резко выпрямившись. Из кармана сюртука он вытащил листок. – Вот телеграмма, пересланная тебе из Скотленд-Ярда.

Фанни, по-прежнему тесно прижимаясь к нему, развернула послание.

– Сообщение от Клер. Она вернулась в Эдинбург. – Фанни пробежала глазами сообщение. – Похоже, печальная новость о смерти папы застала ее в Брюсселе.

– С чего ей вдруг вздумалось переписываться с тобой через Скотленд-Ярд? – не скрывая сарказма, поинтересовался Рейф.

– Я ее сама попросила. – Фанни ткнула его в бок локтем. – Когда мы находились в бегах, ты рассказал мне о письме, которое Клер написала из Италии. То самое, которое стало для тебя, так сказать, ударом ниже пояса.

– Да, Фанни, я хорошо это помню.

– То, что ты рассказал, показалось мне странным. Особенно в части флирта с герцогом Графтоном, – сказала Фанни и непроизвольно выпрямилась, расправив плечи.

– Да, я помню твою реакцию. Ему было в то время лет четырнадцать, верно?

Насупив брови, Фанни прикусила губу.

– Теперь я понимаю, что мы вели себя совсем по-детски – глупо и наивно. Это была дурацкая шутка, но ничего жестокого мы не замышляли. Судя по тому, что ты мне рассказал, тон письма был совсем не таким шутливым, каким задумывался. И никаких намеков на то, что герцог Графтон сделал мне предложение, разумеется, не подразумевалось.

Рейф как-то сразу сник и, покачав головой, сказал:

– Мне надо было продать часы и прыгнуть на первый же отплывавший в Италию корабль, или, на худой конец, написать тебе письмо, заклиная расторгнуть помолвку с этим Графтоном. Я должен был хотя бы в письме признаться тебе в любви.

– Я знаю, что ты меня любил, – наклонившись к нему, сказала Фанни. – В Неттлбеде мне понадобилась почтовая бумага, которую я нашла в твоем столе. Кроме почтовой бумаги в ящике твоего стола было еще кое-что. Одним словом, теперь я знаю, что ты способен писать любовные письма пачками. – Щеки ее вспыхнули от смущения.

– Ты была в моем кабинете?

Фанни виновато улыбнулась.

– Понятно. – Губы его дрогнули, а сердце едва не выпорхнуло из груди. – Неужели у тебя нашлось время прочесть все мои письма?

– Только одно, что было сверху. – Взгляд Фанни наполнил его радостью. – Оно было чудное, Рейф.

Рейф смотрел ей в лицо, взгляд его был беспокойным, ищущим.

– Я так виноват перед тобой, Фанни. И больше всего я виноват за все те годы, что мы оба потеряли.

Любовь щедрым потоком лилась из ее глаз. Не страсть горела в этом взгляде, хотя страсти в них обоих было хоть отбавляй, а глубокая привязанность. Фанни понимала его лучше, чем кто-либо на этой земле, и Рейф лучше кого бы то ни было знал ее храброе сердце и добрую душу. Это знание лежало под спудом долгих пять лет, но оно не пропало, не улетучилось. И теперь вдвоем молча дали друг другу клятву всегда помнить о том, что они самой судьбой предназначены друг другу.

Облегченно вздохнув, Фанни повела плечами.

– Глупо проливать слезы над разлитым молоком, – философски заметила Фанни. – Куда мудрее приготовить кашу заново. Тем более что молока – то есть взаимных чувств – у нас в избытке. И я предлагаю приступить к варке как можно скорее.

Рейф привлек Фанни к себе.

– С нетерпением жду того момента, когда мы начнем наверстывать упущенное, – с чувством сказал он.

– И еще хотелось бы получить ответы на кое-какие вопросы, – с недоброй усмешкой сказала Фанни. – Я намерена поговорить с Клер по душам и во всем разобраться, как только мы приедем в Эдинбург.

– А я расспрошу кое о чем Найджела. Я всегда подозревал, что он любит ловить рыбку в мутной воде. – Рейф устремил взгляд вдаль. – Посмотрим, как состыкуются их версии.

– В том, что вина лежит на одном из них, сомнений нет, – возмущенно сказала Фанни. – Странно, что ты до сих пор не расквасил Найджелу нос. Я знаю, ты это умеешь.

Рейф засмеялся, согрев своим дыханием ее висок.

– Во-первых, в моей жизни и так хватает насилия – каждый день с избытком. Во-вторых, если дело дойдет до кулаков, боюсь, от Найджела мокрого места не останется – а я слабых бить не люблю. И в-третьих… В итоге я оказался в выигрыше.

Фанни склонила голову и приоткрыла губы.