Книга Фенрир. Рожденный волком - Марк Даниэль Лахлан

— В таком случае пора прекратить этот разговор и бросить ее в море немедленно, — заявил Гьюки.

— Эти колдуны служат Одину, — сказал Леший, указывая на рас­пятие. — Скажи-ка мне, этот бог любит прощать обиды? Его враги купаются в роскоши и благополучии?

Гьюки досадливо прищелкнул языком.

— Что бы ты ни делал, — продолжал Леший, — они все равно придут. Но есть один способ защитить себя.

— И какой же?

— Дай сначала клятву, что не причинишь зла мне и этой де­вушке.

— Отвечай, если не хочешь, чтобы я прямо сейчас приказал от­резать тебе язык и приколотить его к мачте. Может, там, на ветер­ке, он скажет нам правду?

— Ты знаешь, что я и так говорю правду. Ты знаешь, что они при­дут. Посмотри на того, кто лежит во дворе. Сколько народу потре­бовалось, чтобы его убить? Хочешь, чтобы золото Олега досталось Ворону и его сестре за то, что они привезли ему невесту? Да они тут же пустят все богатство по ветру и вернутся в свою паршивую ла­чугу в лесу. Попробуй, отрежь мне язык, и мой призрак попросит Ворона сделать с тобой то же самое!

— Я не боюсь смерти, — заявил конунг.

— Но разве ты не хочешь вернуться домой с золотом и овеян­ный славой? Неужели ты предпочтешь возвратиться из похода с пу­стыми руками, вместо того чтобы уничтожить своих врагов?

Конунг выпрямился.

— А в твоих словах есть некоторый резон, — признал он. — Рас­сказывай, как нам защититься от Ворона.

— Ты поклянешься не причинять нам зла?

— Клянусь, — сказал Гьюки, дотрагиваясь до распятого Христа на стене, — перед лицом Одина, который повесился на ясене ради мудрости.

— Ворон ни за что не захочет путешествовать по воде, — сказал Леший. — Ставь паруса. Вот и вся хитрость.

— Прекрасно, — сказал конунг. — Скоро рассвет. Как только встанет солнце, выходим.

В дверь часовни постучали. Пришел Кюльва. Он принес свечу, и в свете пламени его лицо казалось вытянутым.

— Я потерял еще одного брата, — сообщил он. — Хродинг только что умер от ран, которые нанес ему человек-волк. Я хочу знать, что сказал тебе этот парень. Ему все равно не отвертеться от хольмганга.

Рот конунга искривился то ли в улыбке, то ли в гримасе.

— Пусть твои братья покоятся с миром, Кюльва, — сказал он.

— Никто не имеет права отказать мне в исполнении закона.

— Верно, — признал Гьюки. — Только знай — твоего брата убил не воин.

— Почему же, это воин, на вид ему не меньше пятнадцати лет.

— Нет, — сказал конунг, — это женщина.

Кюльва широко раскрыл глаза.

— Что ж, — продолжал конунг, — можешь и дальше настаивать на хольмганге, но когда она умрет, всем станет ясно, что это был не мужчина. И тогда все узнают, что твой брат погиб от руки женщи­ны. Хотя она и высокого рода. Она обручена с князем Олегом, пра­вителем Альдейгьюборга. Пусть она сначала станет законной же­ной, чтобы ты мог потребовать вергельд с князя и не позорить свою родню этим поединком.

Кюльву едва ли не трясло.

— Женщина не смогла бы убить моего брата. Это не женщина!

— Кюльва, я дотронулся до нее и получил неопровержимые до­казательства, — сказал конунг, — ее защищают могущественные силы. Женщина не убила бы твоего брата. А вот боги, действующие через нее, могли. Иначе как еще девственница народа франков смог­ла бы сразить такого воина, как Бродир?

— Надо изнасиловать ее и убить, — заявил Кюльва.

— Чтобы открыть всему миру, что Бродир умер от руки женщи­ны? Я же сказал, только вергельд поможет тебе сохранить достоин­ство и не замарать честь семьи.

Кюльва кивнул.

— Но выкуп должен быть очень большим.

— Так и будет, — пообещал конунг. — Только не говори осталь­ным, что на корабле женщина. Иначе начнутся ссоры.

Кюльва что-то пробурчал и вышел из часовни.

Гьюки развернулся к Элис:

— Что ж, госпожа, обещаю доставить тебя на место.

— И ты получишь за это награду, — сказала Элис.

Занялся холодный рассвет, сильный ветер дул с берега.

Драккары нагрузили добычей: несколько лошадей, несколько хо­роших стульев и ковров, много больших мешков с шерстью. Леший сидел на одном из мешков, сложенных на корме, и улыбался соб­ственным мыслям. Девушка осталась при нем. Драккар был узкий, поэтому места для груза едва хватало. Мул пасся в кустарнике на берегу. Лешему было жалко расставаться с животным, не столько из сентиментальных соображений, сколько из-за того, что мул был единственным его достоянием, если не считать Элис, которую, как показала жизнь, не так-то легко удержать. Леший хотел захватить с собой волчью шкуру, однако викинги решительно заявили, что это nithing — таким словом они обозначали «проклятую вещь». Итак, было решено, что корабли зайдут в Бирку, чтобы поторговать и закупить провизии. Леший был знаком с тамошними торговца­ми; он не сомневался, что сумеет уговорить Элис бежать и ускольз­нет от викингов раньше, чем те поймут, что девушки у них уже нет. А в Бирке имеются лоцманы, которые ходят в земли народа русь по ночам и при хорошей луне. Если им пообещать награду от князя Олега, этого будет довольно, чтобы их с Элис отвезли.

Викинги уже были наготове, одни сидели на веслах, другие сто­яли в воде, готовясь оттолкнуть корабль от берега. В желудке у Ле­шего был вареный заяц, купленный Элис у северян, на плечах — плащ, купленный ею же, и он вот-вот отправится в сторону дома в сопровождении еще двух драккаров кроме того, на котором едут они. Ни один морской разбойник и близко не сунется к таким ко­раблям. Леший уютно завернулся в плащ и погрузился в мечты о ви­не, которое так хорошо пьется в Ладоге в солнечный денек, о хра­мовых девушках и о перченом мясе с рыночных прилавков.

Раздался дружный крик и грохот. Северяне, стоявшие в воде, столкнули корабль с песка и теперь забирались на борт. И тут Леший увидел, как к нему подходят два воина, и оба настоящие великаны.

— Убирайся, — приказал Кюльва.

— Что? — не понял Леший.

— Убирайся с корабля.

Конунг стоял за спиной воинов и, улыбаясь, глядел на Лешего.

— Ты обещал, что не причинишь мне зла, — сказал Леший. — Ты же поклялся!

— И я сдержу клятву. Вода здесь доходит всего лишь до пояса. Ты ведь умеешь плавать?

— Умею, но...

— Это все, что я хотел знать! — отрезал Гьюки. — Выбросьте эту восточную гниду с моего корабля.

Леший отбивался, но все было тщетно. Два викинга подхватили его и выбросили за борт прямо над последним веслом, о которое он чудом не ударился.

Здесь было мелко, и вода почти не смягчила падение. Леший шлепнулся на песок и едва не задохнулся.