Книга Лирелии - цветы заката - Екатерина Евгеньевна Алешина

ее глазах уступила место страсти, и повинуясь ей, Герда прильнула к моему телу, разбудив во мне волну томительного желания, которое я старался всеми силами держать в узде. Ее руки хаотично гладили мои плечи и грудь. Но ведь от одного поцелуя ничего худого не случится, ведь так?

Я положил руку ей на затылок и, приблизив ее лицо, завладел ее губами с невероятным чувством наслаждения. Мои руки переместились ей за спину, блуждая то вверх, то вниз к самым бедрам, и прижимая ее крепче к себе, я ощущал ее податливость, и это еще больше меня распаляло. Я позабыл обо всем на свете. Наши сердца забились быстрей, а дыхание стало общим для двоих. Оторвавшись от ее губ, я принялся покрывать поцелуями ее шею и ключицу, попутно одной рукой распуская шнуровку платья на груди, чтобы освободить еще больше места для поцелуев. Благоухание ее белой кожи сводило меня с ума, заставляя постоянно в уме напоминать себе, что местными обычаями нам не позволено сейчас довести начатое нами до желанного конца. И все же мы снова ходим по тонкому льду…

- Я люблю тебя, Герда, - прошептал я, легко касаясь губами мочки ее ушка.

Ее сердце забилось еще быстрее, а губы озарила шальная улыбка.

- Я тоже люблю тебя, Эрик, - призналась она, призывно потянувшись к моим губам.

Новый жаркий и невероятно чувственный поцелуй разогнал по венам расплавленный огонь. Отстранившись от меня, она отступила на два шага назад в сторону дивана, на котором мы совсем недавно сидели. Ее намерения мне были понятны без слов. Она легла, поманив меня к себе. Оказавшись сверху, я вновь захватил ее губы в плен своих, позабыв обо всем на свете, и даря нам обоим глубокий, неторопливый и откровенный поцелуй, после чего стал опускаться ниже, к расшнурованному вырезу домашнего платья, открывшему тонкое кружево белья. Проложив дорожку из поцелуев прямо к ложбинке груди, я с упоением вдохнул ее аромат, и кончиком языка провел по коже рядом с краешком белья. Ее сбивчивое дыхание и пальчики, впивавшиеся в мои плечи, подстегивали меня продолжать нашу игру, которая пока что еще не зашла слишком далеко… Или все же зашла?

Я принялся ласкать ее грудь прямо через белье. Судорожный вздох сорвался с ее губ, и Герда выгнулась мне навстречу, зарывшись пальцами в прядях моих волос. Ее тихий полувсхлип-полустон словно отрезвил меня, подобно ушату холодной воды. Нет, мы не просто ходим по тонкому льду, мы по нему уже топаем и скачем! Если мы не остановимся сейчас же, то можем зайти слишком далеко, а я не хотел, чтобы это случилось сегодня, здесь и сейчас. Правила этого мира были мне известны, и я не собирался их нарушать, ставя под удар репутацию своей нитар. Пришлось, превозмогая дикое желание, все же остановиться.

- Герда, нам надо остыть. Срочно. Прямо сейчас, - промолвил я, приподнявшись над ней и глядя ей в глаза.

- Да, ты прав. Мы что-то увлеклись, - согласилась она. – Я бы не отказалась сейчас от мятного лимонада со льдом, чтобы охладиться. Очень уж жарко…

И пряча хитрую улыбку, Герда принялась приводить себя в порядок. Поправляя рубашку, я бросал на нее украдкой взгляды.

- Не смотри на меня так, - произнесла она все с той же улыбкой.

- А как я на тебя смотрю?

- Красноречиво.

- Я не могу по-другому. Уж очень ты волнующе выглядишь сейчас. Хотя, если говорить прямо, ты всегда так выглядишь. Так что, видимо, мне пора привыкать к этому, чтобы при виде тебя моя фантазия не пускалась в пляс.

В ответ на мое откровенное заявление она рассмеялась, и взявшись за руки, мы отправились на кухню.

- Не забудь, что в это воскресенье мы идем в архив Совета потомков, - напомнил я.

- Да уж, забудешь про такое, - мрачно промолвила она, отпивая лимонад мелкими глотками.

- Тебя что-то беспокоит? – поинтересовался я.

Она кивнула.

- Как-то не хочется читать про то, как меня убили в прошлой жизни. Может кому-то и интересно вспомнить прошлый опыт своей души, но это не про меня. Если ты уже заметил, я ничего не спрашиваю у тебя о том, как я жила, когда меня звали Ингерд. Не желаю знать больше того, что мне уже открылось. У меня сейчас другая жизнь, семья. А то, что было, пусть остается в прошлом.

- Как пожелаешь, - заверил я, обняв ее. – Это твое право. Проводишь меня?

- Ты уже уезжаешь? – промолвила она с сожалением, и видят Боги, это было несказанно лестно для меня.

- Да, свет мой. Ты уже засыпаешь на ходу. Тебе пора лежать в кровати. Не скрою, я бы охотно к тебе присоединился, но, пока что могу об этом только мечтать. Хотя…в моих силах это изменить.

- И как же? – спросила она с нескрываемым любопытством.

Кажется, моя уставшая нитар не уловила тонкий намек.

- Скоро узнаешь, - ответил я, и чмокнув ее в макушку на прощание, вышел на улицу в объятия метели.

Дома меня ждал родимый топор и новая стопка дров около сауны. А кольцо я, все-таки, вовремя завершил. Еще немного полировки, и оно будет готово исполнить ту роль, которую я для него задумал. Однако, все получилось даже лучше, чем я ожидал.

***

Ингерд(553 330зн.)

Низкие, глубокие звуки тальхарпы, проникая в самое сердце каждого, кто ее слышал, уносились ветром вдаль, сливаясь с рокотом волн и затихая где-то в вышине гор. День клонился к закату, и оранжевый диск солнца, подсвечивая золотом края облаков, медленно опускался за горизонт. Воздух становился прохладней с каждым часом, но меня надежно согревал плащ, подкрепленный красивейшей фибулой с турмалином, подаренной мужем. Гибкая струна смычка плыла по струнам подобно драккару в водах моря, рождая мелодию, в которой хотелось раствориться.

Скрипнули доски палубы под весом чьих-то шагов. Погруженная в музыку, я не сразу услышала их, и обернулась в тот момент, когда услышала позади себя тихий смешок. Обернулась в надежде увидеть мужа, которого я так ждала с тинга, хотя по смеху уже поняла, что это не он пожаловал сюда ко мне. Увидев лицо визитера с горящими в глубине глаз опасными искрами, не смогла сдержать разочарованный вздох.

- Все играешь Ингерд? – спросил он с ухмылкой. – Может, сыграешь и для меня на своей любимой тальхарпе?

- Я играю для всех, Роальд, - ответила