Книга Инквизитор. Раубриттер - Борис Конофальский

— Пропустите, я к кавалеру, пропустите. Он ранен, кажется, пропустите.

— Шлем, — хрипел Волков, — помоги… Шлем.

— Сейчас, господин, сейчас, — он стал своими толстыми пальцами ковыряться в застежках, приговаривая. — Сейчас. Я сейчас.

Волков чувствовал, как ослабло напряжение, а еще он чувствовал, как за шиворот ему течет горячая кровь. Как становится липкой и противной одежда.

— Снимай уже, — хрипел он.

— Все, готово, — Увалень потянул шлем с его головы.

И новая резкая боль прострелила его, и опять до поясницы. Но особенно его вывернуло от боли в шее, в левой ее части, сразу под затылком.

— А, дьявол, что так… что у меня там, половины башки что ли нет? — рычал он.

— Нет, господин, но тут у вас рана, все в крови, говорил Увалень, разглядывая затылок кавалера.

— Чем он меня так, а? Как он смог? — сквозь зубы и боль говорил Волков. — Что там у него было? Что за оружие?

— Шарик на цепи у него был, — отвечал оруженосец.

— Шарик? — удивлялся кавалер, ощупывая здоровенный, липкий отек на левой части затылка.

Увалень вскочил и тут же вернулся, сунул к лицу рыцаря оружие врага.

Дьявол, вот оно, что. Вот почему он не смог закрыться от удара. От такого оружия не закроешься рукой. Оно было придумано, чтобы бить поверх щита, когда они были еще в ходу. Перед его лицом раскачивался шар весь утыканный острыми шипами в палец длинной. Шар висел на крепкой цепи в локоть длинной, а цепь крепилась к мощному древку. Малый цеп, железный кистень, моргенштерн[15]. Такого оружия давно Волков не видал. А у этого проклятого горца он был. Кавалер только древко своею левой рукой смог остановить, а тяжелый и шипастый шар так и полетел дальше, прямо ему в затылок, в его драгоценный шлем.

— Вот, господин, — Увалень протянул ему шлем, показывая его.

Из левой затылочной части шлема торчал обломанный шип. Он застрял в крепком железе. Он пробил его и впивался в шею кавалера, пока с него не стянули шлем.

Волков все еще трогал свой залитый кровью затылок, но уже приходил в себя. Он надевал перчатки и брал в руки меч.

Дело еще не было закончено.

Глава 47

— Эшбахт! Эшбахт! — кричали солдаты, что ушли вперед.

Это были люди Бертье.

— Эшбахт! — кричали люди Рене, что шли от леса.

Дело началось. Шум боя. Он состоял из бесконечного крика и лязга железа. Кричали все. И те, кто выигрывал, и те, кто проигрывал.

— Шаг! Шаг! Шаг! — орали сержанты почти идеальным хором, в надежде, что упершиеся во врага солдаты смогут сделать еще один шаг вперед. И в ритм крику солдатская стена делала движение вперед, словно волна, накатываясь на врага. Обычно друг в друга упирались длинными пиками, но Волков решил кончить дело быстро. Пики оставили, работали алебардами и коротким железом.

— Шаг! Шаг! — орут сержанты Эшбахта.

И солдаты все оттесняют горцев все ближе к воде. Алебарды все чаще и чаще попадают по железу и плоти. Короткие копья и топоры тоже работают. Но сейчас, когда стена людей уперлась в стену других людей, оружие почти не наносит вреда.

— Шаг! Шаг! — орут сержанты Эшбахта.

— Не отдавай! — орут сержанты горцев. — Не отдавай ни шага.

Когда только эти горские свиньи успели построиться. Нет, что не говори, а солдаты они отличные. Стоят, упираются, не отдают. Хотя, людей Бертье больше, но они не могут столкнуть горцев в реку.

Вернее, не могли, пока от леса не пришел Рене со своими шестидесятью людьми, он навалился на правый фланг горцев, стал его сминать. Да, там у того фланга их стали быстро убивать, одного за другим. А те, кого не убили, стали пятиться в реку.

А тут на помощь еще подошел Роха. Он ехал на коне, перед ним, в двух цепях, шли его стрелки. Вели их Хилли и Вилли. С ними был и Максимилиан.

Уже стало заметно светлее, почти светло, и первый утренний ветерок уже разгонял туман.

— Моим орлам так и не довелось пострелять сегодня, сказал Роха, подъезжая к Волкову, — Бертье и Рене и так их перетопят всех, без нас.

Тут Роха округлил глаза:

— Кавалер, тебе, кажется, досталось?

Волков не ответил, он садился на коня, которого ему отдал приехавший Максимилиан. Чувствовал он себя не очень хорошо, в основном из-за того, что умудрился получить ранение тогда, когда даже простых солдат раненых еще не было. А он, командир, уже получил по шлему.

Он повернулся к своим людям:

— А ну-ка, ребята, ступайте к реке, сейчас они все кинутся уплывать, постреляйте в них, потренируйтесь, слава Богу, туман рассеивается.

Но пострелять стрелкам Рохи все же пришлось. От Рене, что был у самой реки, прибежал сержант и заорал еще, не добежав до командира:

— Господин! Лодки! Лодки плывут сюда. Полные! Оттуда плывут.

Солдат указал направление, откуда плыли лодки.

Волков только глянул на Роху. Роха привстал в стременах:

— Ребята, наше дело пошло, бегом к реке, туда, — он указал направление.

Кавалер и Роха поскакали к реке, Увалень и Максимилиан побежали за ними, а за ними бежали стрелки.

Да, на помощь своим собратьям плыли одна за другой переполненные три лодки. Народа в них было много, от этого они еле пыли, борясь с течением.

— Первая линия, фитили палить! — выскочил на берег Вилли.

Его линия построилась, едва зайдя ногами в воду. Фитили уже дымились привязанные к кистям рук, мушкетеры ставили мушкеты на рогатки, целились. Аркебузиры целились без рогаток.

— Пали! — заорал Вилли.

Шипели струи, со свистом вырываясь из запальных отверстий.

Захлопали выстрелы. Волков про себя отметил, что четыре или пять пуль выбили фонтаны из воды, не долетев до лодки. Да, уж. Серый дым пороха смешивается с остатками тумана. Пятьдесят шагов, а они в лодку попасть не могут. Может это из-за тумана, который еще не до конца рассеялся. Но другие, кажется, попадали. От борта лодки отлетела большая щепа, кто-то в лодке заорал, кто-то завалился на гребца.