Книга Ветер Севера. Риверстейн - Марина Суржевская

Ксеня еще спала в общей спальне на своей кровати, подтянув к груди ноги в ботинках. Подруга была в том же виде, в котором уснула в святилище: в платье и кожухе. Я покачала головой. Ладно, по крайней мере не замерзла!

– Ксенька, вставай, утро давно! – воскликнула я и потрясла подругу за плечо.

Не открывая глаз, Ксеня перевернулась и с такой силой отпихнула меня, что я отлетела к стене! И ударилась бы, если бы не метнулся вихрем воздушный зверь, не обхватил меня лапами ветра, сдерживая полет. Но все равно на пол я шлепнулась ощутимо и охнула, с изумлением глядя на подругу.

Та села на кровати и тоже охнула, глядя на меня испуганными глазами.

– Ксеня!

– Ветряна! Ох, прости меня, прости! Сама не знаю, что на меня нашло! Ты не ушиблась? С тобой все в порядке? Прости меня!

Она подскочила ко мне, помогая подняться.

– Ну ты даешь, подруга, – пробормотала я, – лягаешься, как кобыла дикая! Ничего, все в порядке. Отстань, говорю! В порядке я!

Ксенька смотрела виновато.

– Что, опять Данила приснился? – улыбнулась я.

– Нет, ничего не снилось! Сама не поняла, почему тебя пихнула! Кстати, я с этим гадом так и не разобралась! Он что же, прячется? Думает, ему все с рук сойдет? Не на ту напал! А как я в спальне оказалась? – задумалась подруга и нахмурилась. – Последнее, что помню, как мы пришли в святилище…

– Аристарх всегда говорил, что пагубное пристрастие к вину лишает памяти, – серьезно сказала я, пытаясь не рассмеяться, – и наутро пьянчужка не помнит своих непотребных деяний, которые совершал ночью.

– Каких деяний, – побледнела Ксеня и с ужасом себя осмотрела.

Убедилась, что руки не в крови и платье на месте, и выдохнула:

– Ветряна! Ты надо мной смеешься?

– Я? Ты что, серьезно не помнишь того, что было ночью?

– …хаа чмыр!

– Вот-вот, еще и сквернословие. Ксеня-Ксеня… Что же будет дальше?

– Ветряна!!!

Я не выдержала и расхохоталась – слишком уж смешное лицо было у Ксеньки. Она вспыхнула, поняв, что я ее разыгрываю.

– Ах ты! Да я тебя сейчас! Вот мало ты получила, сейчас добавлю!

Хохоча, я понеслась между койками, задрав подол, чтобы не мешал. Ксеня бросилась за мной. Мой воздушный зверь – за нами обеими, путаясь в ногах и мешая.

Таким составом мы и вылетели в коридор, и я с размаха уткнулась в грудь лорда Даррелла, чуть не сбив его с ног! Ксеня, на шаг отстававшая, влетела в меня, и если бы не воздушный зверь, возможно, лорд и устоял бы, но… Мой проказник налетел вихрем, и мы все кубарем повалились на пол коридора.

– Ох, простите!

– Ксеня, слезь с меня!

– Лорд Даррелл, вы мне косу придавили…

– Мон сол чхер! Ксеня, не вздумай повторять! Да слезьте с меня, скаженные! Вот же…

Увы, похоже, мой воздушный зверь был весьма игрив, потому что он носился вокруг нас, не давая подняться, задирая подолы, путая волосы и сбивая с ног. Вся коридорная пыль уже висела столбом в воздухе, и пылинки кружились хороводом в узких лучах света.

– Ой, а что это вы тут делаете? – раздался изумленный голос Данилы.

– Развлекаются, – холодно ответил с другой стороны Арххаррион. И тут же воздушный зверь затих, спрятался, свернулся клубочком в углу.

Я наконец освободила свою косу из-под локтя Шайдера, выползла из-под подруги и, шатаясь, поднялась. Лорд Даррелл тоже вскочил, легко перевернувшись, и подал руку Ксене.

– Я иду-иду, а никого нет! – пробубнил растерянно Данила. – Ни у ворот нет, ни в замке… Перепужался уж! Вчера ж были, а сегодня – глухомань!

– А разве Данина тебе не сказала, что приют перевели в Загреб? – спросила я.

– Так спал я, когда маманя пришла. А сегодня проснулся – маманя спит! Ну, я будить не стал, сразу к вам… Ксенька, а ты чего так пялишься?

Подруга уперла руки в бока.

– А я тебе сейчас объясню, – пообещала она сквозь зубы.

Парень вздрогнул и так мучительно и пламенно покраснел, что не осталось сомнений: Данила понял, что именно так сильно разозлило Ксеню.

– А я что… я не понял вообще… Я не нарочно, может! Я думал, ты мне снишься!

– …змеюка! А ну стой, я тебя сейчас…

– Ой, а чьи это во дворе такие лошадки красивые? – вовремя «вспомнил» Данила.

– Какие лошадки? – заинтересовалась Ксеня и задержала ладонь, готовую опуститься на белобрысую голову.

Я сдержала улыбку, а мужчины хмыкнули. В глазах Данилы мелькнул хитрющий огонек.

– Так во дворе стоят! – весомо известил он. – Кажись, чистокровные! Четыре штуки, все как на подбор! Кто-то приехал?

– Мы уезжаем, – ответил лорд Даррелл.

Данила посмотрел непонимающе, а потом лицо его вытянулось:

– Куда уезжаете? Как это? А я?

– Придется подождать моего возвращения, – сказал Шайдер. – Не переживай, надеюсь, это ненадолго. Вернусь, открою тебе портал в Эллоар, продолжишь обучение в школе.

– А я не хочу в школу, – хмуро буркнул Данила. – Я с вами хочу.

– Куда с нами? – проворчала Ксеня. – Ты даже не знаешь, куда мы едем! – Бить парня она, похоже, передумала.

– Данила, тебе же нравилось в школе?

– Перенравилось, – угрюмо выдал он и посмотрел исподлобья. – Возьмите с собой, а? Все равно куда!

Лорд Даррелл покачал головой:

– Прости, Данила. Дождись меня в Пустоши, я скоро вернусь за тобой.

Парень мрачно осмотрел нас, пнул стену, развернулся и ушел вниз. Мы с Ксеней виновато переглянулись. Настроение испортилось.

– Лошади уже готовы, собирайтесь, – спокойно сказал Арххаррион, – к обеду выезжаем, – и осмотрел нас. – Зайдите в комнаты Алиры, там есть дорожные вещи, подберите что-нибудь удобное. И неприметное. Поторопитесь. Шайдер, я позаимствовал твой кошелек, пока ты спал. Ты же не против?

Лорд Даррелл усмехнулся:

– Как будто тебя это волнует!

– Не волнует, – согласился Арххаррион. – Ну, почему вы еще здесь?

– Подождите, – вдруг сообразила я, – это что же получается… лорд Даррелл, вы будете оплачивать нашу с Ксеней еду, лошадей, ночлег? Но это… неприлично!

Мужчины слаженно поморщились. Но вбитые в меня с детства понятия не так-то просто было перешагнуть.

– Ветряна, послушницы ведь получают после посвящения некоторую сумму, так? Ну, считайте, вы ее и получили. А если учесть, что Риверстейн стоит фактически на твоей земле… Похоже, я вообще задолжал тебе ренту за много лет! Так что теперь долго выплачивать придется!

И так радостно сказал, словно его это обрадовало.